–  Засуха, - деревянными губами еле выговорил Эннеари.

Лерметт кивнул.

–  И какая! Не на годы - на века. Я когда все воедино свел, мигом помчался в Арамейль.

Так вот оно что!

–  Понимаю, - тихо сказал Арьен.
– Гномы в степи бывают страшно редко, да и кто бы им стал про цветочки рассказывать. Ничего бы они не заметили. Да и моря они не любят. Нас в степи и подавно с незапамятных времен не видывали. А сами степняки наверняка заметили - но вот понять, что на сей раз засуха пришла не просто надолго, а... словом, некому разобраться было. Понимаю. Такое наблюдение стоит цепи почетного доктора Арамейля.

–  Такое наблюдение ничего не стоит, - свирепо отрезал Лерметт.
– В Арамейле, знаешь ли, тоже не дураки сидят. Но там решили, что раз уж у нас еще есть в запасе около тридцати лет, я вполне могу успеть... если постараюсь, ясное дело. И если очень повезет.

–  Успеть - что?
– оторопел Эннеари.

–  Остановить засуху, конечно, - прежним будничным тоном отозвался Лерметт.
– Арьен, поверь, у нас нет другого выхода - просто нет. И у вас тоже. Затем я тебя и хотел позвать.

–  Тогда объясни подробнее, - взмолился Эннеари.
– Ты об этом не первый год размышляешь, но для меня-то все это внове. У степняков, и точно, нет выхода - но у вас-то почему его нет? И уж тем более у нас?

–  Что правда, то правда, - язвительно откликнулся Лерметт.
– Долины эльфов никакой суховей не коснется. О Пограничные Горы любой ветер разбивается. А ты головой подумай, Арьен! Шесть веков тому назад на государства Заречья степь погнала засуха - которая длилась, между прочим, всего четыре года. Года, Арьен, а не века! Но ей этого хватило, чтобы изглодать степняков до костей. Черта с два лучник Илнет сумел бы закончить войну, не прекратись засуха. Победа там или не победа - степняки продолжала бы двигаться за реку. Пока не полегли бы все до единого - или пока от нас бы никого не осталось.

Он на мгновение примолк, переводя дыхание.

–  А сейчас нашествие повторится - в таком жутком виде, что тогдашний завоеватель от ужаса взвоет в своей могиле. Все эти века степь воевала с нами почти понарошку, традиции ради. Через двадцать лет дело пойдет всерьез. Жизнь - это ведь очень даже всерьез, правда? Вся степь, вся до последнего человека, Арьен, до последнего младенца... и я даже думать не хочу, что останется от Восьми Королевств. В любом случае того, что останется, хватит ненадолго.

–  Почему?
– сдавленно спросил Эннеари.

–  Да потому, что скотоводы не умеют пахать! Эта земля, если за ней не ухаживать, не даст ничего. Разве что Сулан с его лугами, да и то едва ли. Это ведь не дикие луга. Но даже если степняки вдруг научатся работать на земле... это всего лишь отсрочка.
– Лицо Лерметта было исполнено мрачной решимости, словно он сам был степняком, которому предстояло разобраться в устройстве плуга.
– Когда степь окончательно станет пустыней - по вашим понятиям, довольно скоро - река не удержит ее. Тем более с такими горе-земледельцами... никак не удержит.

–  А-а!
– выдохнул Эннеари.

–  Начинаешь понимать?
– горько усмехнулся Лерметт.
– Уйти от пустыни не удалось, она настигает... а за горами такая благодатная земля, которой все нипочем. Совсем рядом, рукой подать - только перейти через перевал, и вот она! Эльфов там не так уж и много, да вдобавок они заелись, эти стервецы остроухие - а здесь детишки с голоду пухнут. Продолжать?

Эннеари стиснул зубы.

–  Ни у кого нет выхода, - резко подытожил Лерметт.
– Только у степи его нет почти сейчас, у нас - завтра, а у вас - послезавтра. Время, Арьен, время! Всего да ничего, считанные месяцы - если сейчас не начать, так и будет. А я не хочу видеть под конец жизни, как Найлисс заполыхает оттого, что тысячам тысяч людей нечего есть! И умирать, зная, что пепел Долины эльфов осыплется на мою могилу, тоже не желаю.

–  Ты знаешь выход?
– осведомился Эннеари.

–  Да, - коротко ответил Лерметт.

Он снова до хруста заломил пальцы.

–  Если очень повезет, можно успеть. Ты мне для этого и нужен. Без вашей помощи ничего не выйдет. Хорошо хоть, ты и сам все понимаешь - ни просить, ни молить не надо. А ведь мне еще такую уйму народу уламывать придется. Умолять их сделать то, что им самим нужно до зарезу - в голове не укладывается!

Лерметт обратил на Эннеари тихий серьезный взгляд.

–  Знаешь, - молвил он, - ты мне очень нужен. Я никогда прежде смерти не боялся, не боюсь и сейчас. Но я боюсь умереть раньше, чем успею сделать все, что нужно. По крайности, ты присмотришь, если я...

–  Сам присмотришь, - рявкнул Эннеари.

–  Как получится, - возразил Лерметт.
– Ну почему мы, люди, так мало живем? Мне сейчас и трех жизней недостаточно. Пять бы... тогда, может, и успел бы сделать все, как надо.

А вот затем я сюда и приехал, с веселой злостью подумал Эннеари. Но тебе я об этом не скажу. Пока не скажу. Незачем тебе до поры об этом знать.