Не к роскоши Суланской, не к ее почти кокетливой хрупкости Мейран так и не смог привыкнуть, а к сочетанию этой ломкой изысканности и своего короля. Ведь опусти Сейгден руку на каменный парапет - и тот не выдержит, прогнется, не сможет не прогнуться... нет, Мейран не спорит, королевские покои и впрямь обставлены с отменным вкусом, почти безупречным, и эта мебель, если вдуматься, может выдержать не только комара, но даже и бабочку. Да, и вот за этим столом на этом кресле сидит король... сидит, и бокал из радужного стекла эттармского в руке держит... и... и ничего!

Всякий раз, когда Мейран видел своего короля не в седле и с двуручным мечом, не на просторе, не в дворцовом парке хотя бы, а в дворцовых покоях, всякий раз ему приходила на ум старая, смутно памятная с детства сказка о волшебном тигре в волшебном стеклянном лесу - где ни травиночки сломать не смей, ни листочка разбить не моги. Вот он, тигр сказочный: упругая ленивая мощь, небрежная меткость, не знающая промаха, тяжкая грация в осыпи стеклянного звона - и только прозрачная листва трепещет ему вдогон!

Где-то на одной из городских башен Ланна колокол принялся мерно отзванивать полночь. Тигр зевнул и потянулся. Стеклянный лес дрогнул, рассыпаясь мириадами дробных радужных вспышек, беззвучно тенькнул в ответ на бронзовый гул, промерцал напоследок и угас, сменяясь дворцовыми покоями: легкий переплет оконной решетки, витые свечи на ночном столике, почти невесомое кресло с прихотливо изогнутыми ножками...

–  Отчего так поздно?
– спросил король.
– Я уже совсем было спать собрался...

Нижняя челюсть его еще напряглась слегка, скрывая новый зевок, но из внимательных глаз сон уже схлынул полностью. Какой уж тут сон, когда первый министр о полночь едва ли не прямо в опочивальню явился! Значит, что-то случилось... тревожное что-то - с бестревожными новостями можно ведь и до утра погодить.

–  Что случилось?
– спросил Сейгден.

–  Беглые огни, - ответил Мейран.

–  Военный сигнал?
– произнес Сейгден с изумлением и недоверием настолько сильным, что от этого недоверия его крупная голова чуть подалась назад. Ну еще бы - после прошлогодних ристаний... да нет, какая там, к шуту, война? Быть того не может.

Мейран покачал головой.

–  Нет. Просто двойной костер. Созыв на Большой Совет.

Два костра на небольшом расстоянии друг от друга. В случае опасности военной их было бы три. Два костра - опасность неведомая... нет, не военная - просто неизвестно, какая. Другая. Незнаемая угроза. Вот уже больше трехсот лет никто не зажигал двойных костров. Мейран так даже и не сразу понял, в чем дело.

–  Чьи огни?
– требовательно спросил король.
– Кто сбор объявил?

Он прав. С этого и следовало начинать. С этого, а вовсе не...

–  Огонь малиновый, дым лиловый, - четко ответил Мейран.

–  Найлисс, - пробормотал Сейгден.
– Найлисс. Лерметт. Наконец-то.

Радужный бокал уже стоял на столике - и когда это он там очутился? Король опустил локти на стол и уронил голову в ладони. Плечи его разом обмякли, словно с них толь ко что сам собой соскользнул тяжелый груз, но беспокоиться не о чем - найдется, кому подхватить упавшее.

–  Я дурак, - глухо выдохнул Сейгден себе в ладони.
– Давно мне надо было с этим щенком потолковать.

Он поднял голову и коротко рассмеялся.

–  Все сам да сам... как будто я один на свете! Думал, думал... и так и этак в голове поворачивал... тебе - даже тебе!
– ни словом ведь не сказался... тревожить тебя попусту не хотел.

Мейран тяжело сглотнул. Если Сейгден о чем-то умолчал... да, это серьезно. Хуже, чем серьезно. Не в том банальном для большинства королевских дворов смысле, что первый министр у его величества из доверия вышел. Ерунда. Сейгден и Мейран всегда делились друг с другом любыми соображениями - потому что именно друг с другом, а не король с министром. Чтобы между ними доверие исчезло, нужно сперва их дружбу порушить - а такое едва ли возможно. Но если один из друзей переживает какую-то мысль в одиночку, не осмелясь потревожить ею второго... это должна быть очень мучительная мысль. Да, и при чем тут король Найлисса?

Мейран не испытывал ревности к Лерметту. Даже на одно-единственное мучительное мгновение - не испытывал. Просто ему хотелось знать... нет, не так. Не хотелось. Между "хотелось" и "должен" есть разница - ого, и еще какая!

–  Ты неправ, твое величество, - усмехнулся Мейран.
– Тут уж одно из двух - либо "потревожить", либо "попусту".

Они всегда были на "ты", даже и прилюдно. Вздумай Мейран обозвать короля "вашим величеством", это означало бы, что он всерьез на него разобижен... или сам хочет обидеть. Тоже всерьез.