– Наверное, ты прав, - согласился Пипкин.
– Хотя твои представления о городской жизни столь же расплывчаты сколь и мои - о путешествиях. Хороший эль стоит больших денег, девушки всегда предпочитают кого-то еще, а играя в азартные игры можно проиграть собственную голову. В конце-концов у тебя появляется пивной животик, стремительно увеличивается плешь, и ты начинаешь понимать, что уже не сдвинешься с насиженного места до конца жизни.

– Насиженное место!
– фыркнул Финнеган.
– Это твой-то анвасский чердак? Предрекаю тебе, о брат мой, что ты переедешь еще до конца этого года.

– Тебе-то откуда знать?

– Назови это пророчеством.

– Мне оно не нравится.

– Это не мои проблемы, - легко сказал Финнеган, поднимаясь на ноги.

– Уже пора?

– Ага. Хочу смотаться отсюда, пока вся толпа не вспомнила, что Шэмрокские ворота закроются сегодня в два часа ночи. Тогда на дороге будет столпотворение.

– Ну что ж...

Пипкин тоже встал, отсалютовал брату пивной кружкой и осушил ее.

– Удачного путешествия.

– Спасибо. Еще увидимся, - ответил Финнеган, растворяясь в темноте.

Некоторое время Пипкин смотрел ему вслед, потом сел на ствол поваленного ураганом дерева и что-то прошептал себе под нос. Его слов никто не услышал, но это не имело значения.

VI.

Мокрые камни мостовой перед воротами Казарм Стражи поблескивали в лучах восходящего солнца. Из светло-серых булыжников они превратились в черные куски обсидана. Алекс подумал, что площадь вымощенная обсиданом - это очень красиво, но будь на улице чуть морознее и все здесь уже превратилось бы в каток.

Не сбавляя шага Алекс перепрыгнул через метровую лужу.

Часовые, прячущиеся от холода во внутреннем помещении, не заметили его приближения. Еще одно нарушение. На посту у ворот должны находиться как минимум двое, отслеживая всех приближающихся и проходящих мимо. Кончено, часовых можно понять. Время - пол-пятого, тот самый час, когда ночь уже закончилась, а утро еще не наступило. Самые спокойные часы. Какой смысл торчать на холоде?

Критически оглядев ворота (зеленая краска местами уже облупилась), Алекс постучал.

Смысл есть во всем. Воинские уставы не дураками писаны.

Он обработал ворота кулаком. Краска отслаивалась мерзкими хлопьями.

Послышались чьи-то торопливые шаги. Ворота медленно, со скрипом приоткрылись.

Алекс едва не разинул рот от удивления. Часовой даже не удосужился открыть маленькое окошко, чтобы проверить пропуск, даже не спросил...

– Кого там Темный принес?
– раздался из дежурки чей-то хриплый голос.

Открывший ворота часовой, молоденький парнишка - младше, пожалуй, самого Алекса, рот разинул-таки.

"Ну-ну... Смотри, малый, смотри. В конце-концов не каждый день видишь восемнадцатилетнего выпускника Академии в чине младшего лейтенанта. Впрочем, тебе теперь придется видеть меня каждый день", - подумал Алекс.

Он вынул из специального футляра бумагу-пропуск и сунул ее под нос часовому. На лбу парнишки собрались морщины, он судорожно сглотнул. Наверняка, не умеет читать. Впрочем, что тут читать?

– Печать Коменданта видишь?
– резко осведомился Алекс.

– Ага... То есть, да, сэр.

– Хорошо. Запри ворота и шагай за мной.

Да-а-а... Конечно, в Академии ходили разные слухи про Шэмрокскую Стражу, но Шэмрок в конце-концов - это не Анвас, а Алекс никогда не считал службу стражника синекурой. Но, похоже, кое-кто так считает. Что ж, Алекс был тверд в своем намерении развеять их убеждения.

Стены коридора были выкрашены в какие-то тусклые серо-зеленые цвета.

Парнишка-часовой был вынужден перейти почти на бег, приноравливаясь к размашистому шагу молодого лейтенанта.

Алекс отворил дверь в дежурку пинком.

– Какого хера?!
– взревел неопрятный на вид сержант и осекся, увидев лейтенантскую форму.

Кроме сержанта в дежурке было еще двое стражников. На столе лежали карты. Один из стражников, как раз подбрасывающий в огонь поленья, застыл, полуобернувшись.

– Так, - очень спокойно сказал Алекс.

Эти трое были значительно его старше и опытнее, но - ниже по званию.

– Рад вас видеть, сэр, - справился с секундным замешательством сержант. Мы не ждали вас... так рано.