Доктор Росс смотрел вслед Берту и Хейзл, пока те не исчезли из виду, и недовольно хмурил брови. Касси неловко молчала, думая, как лучше начать тяжелый разговор. Она не хотела повторять ошибок отца. Но не хотела и обижать его.

— Папа, ты не беспокойся насчет… нас с Бер-том. Мы просто друзья. Между нами нет ничего серьезного, для этого мы оба слишком занятые люди.

Она занята диссертацией. А Берт — проблемами, связанными с опекунством над сестрой. Что изменится после оформления этого самого опекунства, Касси старалась не думать. Если Берту удастся забрать к себе Хейзл, это совершенно не значит, что он захочет продолжать с ней, Касси, роман. Возможно, опекунский совет — это только отговорка, а на самом деле Берту просто не до нее. Он же избегает серьезных отношений, как чумы, — это всем известно. С какой стати ему делать исключение для рыжей аспирантки в очках?

Отец тронул Касси за плечо. Она улыбнулась ему, растроганная редким проявлением отцовской ласки. Больше всего на свете мистер Росс ненавидел показывать свои чувства.

— Я волновался о тебе, малышка, потому что до меня дошли тревожные слухи. Я боялся, что кто-нибудь может отвлечь тебя от главной цели, сбить с пути.

Касси сняла пушинку с отцовского рукава, ненавязчиво проявляя свою нежность.

— Меня не так-то просто сбить с пути, папа. Это еще никому не удавалось сделать.

Даже белокурому мускулистому преподавателю социологии и одновременно известному спортсмену, который стал ее первым мужчиной.

— Но ты скомпрометировала себя, дочка. В прошлые выходные ты разгуливала в неподобающем виде… посещала неподобающие заведения.

— Здесь никто не обращает внимания на столь невинные развлечения, папа. — Касси попробовала перевести все в шутку, развеять напряжение.

Отец по-прежнему смотрел на нее с осуждением.

— Только ты считаешь это чем-то из ряда вон выходящим, — продолжала Касси. — Сотрудник университета не машина, ему нужно иногда отдохнуть. Расслабиться. Вести обыкновенную человеческую жизнь…

Она говорила, ожидая и боясь отцовской реакции. Всю жизнь Касси страшилась одного — разочаровать этого человека, оказаться не настолько совершенной, как он ожидает. Желание угодить ему укоренилось у нее в подсознании с детства.

— В принципе я с тобой согласен. Но как примитивный, неглубокий человек вроде твоего знатока лошадей может отвечать твоим стандартам? Вы принадлежите к разным социальным группам. Ты — часть университетской элиты, а он, хотя и весьма привлекателен, как мужчина… — В словах доктора Росса звучала неподдельная горечь.

Но с Касси было довольно. Она очень любила отца, потакала ему во всем, понимала и прощала его, но оскорблять Берта не могла позволить даже ему.

— Берт относится к университетской элите не меньше чем ты или я. Он преподаватель и его лекции самые посещаемые в этом семестре! В прошлые выходные он сопровождал меня в ночной клуб только потому, что волновался и не хотел отпускать одну. И этим Берт оказал мне честь.

Брови доктора Росса поползли вверх.

— Почему же он не упомянул, что преподает в университете?

Касси тяжело вздохнула. Все-таки тяжелого разговора не избежать. Придется сказать отцу в глаза несколько нелицеприятных вещей.

— Потому что не все кичатся своими научными степенями или званиями. Должно быть, Берт не считает, что человека следует судить по их наличию или отсутствию.

Она удержалась и не упомянула, что сам отец представляется только как «доктор Росс». А также что Берт в отличие от него не произнес за этот разговор ни одного грубого слова.

Гленн Росс покивал головой, видимо делая про себя какие-то выводы.

— Неужели он не гордится своими достижениями?

— Я думаю, он не меньше гордится своими достижениями и в других областях. Например, в конном спорте.

Сама Касси только сейчас поняла, как же скромен Берт, как незаносчиво он держится — несмотря на дипломы на стенах и не менее дюжины высоких спортивных наград.

— Берт в одиночку воспитывает младшую сестру с тех пор, как погибли их родители. Он сам добился благосостояния, спортивных успехов, уважения студентов и преподавателей…

Молодая женщина вовремя остановилась, не желая выглядеть коммивояжером, расхваливающим свой товар. Это был не самый удачный способ изменить отцовское мнение о Берте.

Птицы громко распевали на ветвях, но профессор Росс оставался безмолвен.

— Значит, Берт здесь преподает? — неожиданно подал он голос, и его дочь кивнула, суеверно скрестив за спиной пальцы. — И ты уверяешь, что он добился успехов в конном спорте?

Губы Касси сами собой раздвинулись в улыбке. Как бы резко отец ни говорил, намерения у него были явно добрые.