Я готов был простить ей прошлое, но не настоящее. Но и для того, чтобы простить прошлое, надо знать его. Нельзя простить, незнамо за что.

Может, Лена и покончила с прошлым, пойдя за меня замуж, но появился лжебрат и тянет ее обратно, по любви или шантажируя - не все ль равно! В любом случае, он превосходил меня в своем знании Лены: в отличие от него, я не был допущен в ее прошлое, а то как раз и составляло ее тайну. Точнее, их совместную тайну! Вот что меня сводило с ума.

Подозрительным казалось теперь и то, что я так редко сталкиваюсь с Володей - Лена предпочитала с ним встречаться tete-a-tete либо на прогулках с Танюшей. Да и дыру в нашем бюджете чем еще объяснить как не денежными подачками мнимому брату. Альфонс! Жиголо! Натурально, я не мог высказать свои подозрения прямо, чтобы не выглядеть в глазах Лены полным идиотом в случае ошибки. А ревность, загнанная внутрь, гложет еще сильней. Вот уж, действительно, зеленоглазое чудище, повреждение ума: ревность не от того что любишь, но потому что хочешь быть любимым. Мне катастрофически не хватало ее любви, а здесь как раз и подвернулся Володя.

Я понял, что не обрету покоя, пока не раскрою ее тайну, чего бы мне ни стоило, а потому решил предпринять келейное расследование.

Нет, я еще не докатился до того, чтобы нанимать частного сыщика, чтобы тот выследил Лену во время ее участившихся отлучек. Я пошел иным путем и решил заглянуть в ее прошлое. Узнать, в частности, брат ей Володя или нет. Некоторые возможности для этого у меня имелись.

В предыдущую эпоху - холодной войны и конфронтации двух супердержав, одна из которых с тех пор исчезла с карты мира и с лица земли - я довольно часто ездил в Россию по культурно-университетскому обмену. Не удивительно, что раз-другой мне пришлось столкнуться с всемогущим тогда КГБ: однажды - на таможне, при перевозе в Москву нескольких книг, которые были тогда под запретом; другой раз в Питере - во время посещения мастерской художника-нонконформиста, когда меня задержали и слегка припугнули. Не то чтоб струхнул, но при тогдашнем произволе властей, мне могли пришить какое-нибудь дело. Знаю, русские часто корили иностранцев малодушием, но что делать: они привыкли к условиям своего существования, у них - своего рода иммунитет, которого у нас нет. Вопрос скорее физиологии, чем морали. Это как желудок: наш, избалованный американской стерильной едой, мгновенно реагирует на полную микробов пищу в странах третьего мира, да в той же России, в то время как привыкшим аборигенам - хоть бы хны. Теперь-то я просек их психологический расчет: сначала запугать, а потом обласкать. Методом кнута и пряника. Короче, после хама и жлоба, который меня допрашивал, угрожая и шантажируя, я попал к другому следователю, который дружески со мной потрепался на общие темы и отпустил с миром, извинившись за не в меру ретивого коллегу. На этом, однако, наши отношения не кончились. В каждый мой приезд в Россию, он звонил мне, и мы с ним встречались.

Конечно, я сознавал, что он меня прощупывает и снимает кой-какую информацию с наших разговоров, но успокаивал себя, что никого из моих русских знакомцев не выдал, не подвел, не скомпрометировал. Полагаю, нужен был ему для бюрократической галочки - еще, мол, один иностранец на крючке. Агент влияния, так сказать. Не исключаю также, что чисто по-человечески он испытывал ко мне некоторую симпатию. Я к нему тоже - не сразу, но привык и даже привязался. Как мышка к кошке (шутка). Был он мне интересен - не сам по себе, конечно, но как представитель мощной и таинственной организации. Мы как бы заключили молчаливое соглашение - за мой с ним безобидный треп власти смотрели сквозь пальцы на мои русские связи, в таможне я проходил без досмотра, мог везти в оба направления что хочу, чем и пользовался: туда запрещенные книги, оттуда - рукописи и картины нонконформистов. Идеологический экскьюз для моего коллаборационизма. Не удержался и разок-другой переправил несколько псковских икон 16-го века, имея с того некоторый гешефт. Звали моего питерского покровителя Борисом Павловичем.

Когда империя зла рухнула в одночасье, а с ней вместе и учреждение, в котором он служил, Борис Павлович мигом сориетировался и организовал частное сыскное агентство - благодаря прежним, кагебешным связям, крупное и престижное. Лично он прославился обнаружив многострадальную "Данаю" Рембрандта, которую похитили из реставрационных мастерских, где ее чинили после того, как какой-то литвак продырявил ей лобок ножом и залил купоросом, протестуя против оккупации своей родины. Презабавная история, читал о ней роман эмигрантского писателя Владимира Соловьева, который живет по соседству со мной в Куинсе (шапочно знаком): там мой приятель является собственной персоной и под своим именем. И вот приезжаю уже в демократическую Россию, и Борис Павлович тут как тут: традиционно мне звонит, я с ним встречаюсь, но уже не подневольно, а из любопытства - как с одним из "новых русских", которые уже обрастали мифами, пусть пока что в форме анекдотов. Он же мне их и рассказывал. Вот несколько образчиков:

Заходит НР к ювелиру и спрашивает золотую цепь с крестом на шею. Рассматривает, примеривает, а потом говорит продавцу: "Только акробата с креста уберите."

Два НР встречаются в Париже. "Я тут галстук за полторы штуки зеленью отхватил", - хвастает один. "Ну и дурак!
– отвечает другой.
– Здесь за углом точно такой же продается за две."

Лежит в гробу НР - в дорогом костюме, на пальцах кольца, на шее толстая золотая цепь. Мимо проходит старушка, глядит на покойника и причитает: "Живут же люди..."

Короче, в новых условиях свободной России мы с ним сдружились на добровольной основе. Вот я и попросил его о дружеской услуге - выяснить все про российское житье-бытье моей жены и ее брата, если он ей брат. Готов был заплатить, но Борис Павлович наотрез отказался. Настаивать я, понятно, не стал, да и кто в наше время от халявы нос воротит. На эту тему тоже есть анекдот о НР, который сидит на презентации в новом банке напротив англичанина, а тот ничего не ест.

"Почему вы ничего не едите, сэр?
– спрашивает НР.
– Ведь это все бесплатно."

"Спасибо, но мне не хочется."

"А почему вам не хочется, когда все бесплатно?" - настаивает НР.

"Наверно потому, что я не голоден", - говорит англичанин.

"Вы хотите сказать, что едите только когда голодны?"

"Совершенно верно."

"Ну ты, блин, как животное."

Борис Павлович обещал перезвонить недели через две - как только соберет необходимые сведения.

Однако события тоже не стояли на месте - вот что произошло, пока я ждал от него известий.

После очередной семейной разборки, Лена снова исчезла - на этот раз вместе с Танюшей. На третий день ее отсутствия я догадался, наконец, что она выполнила свою угрозу: рванула обратно в Россию. Хоть и нисколько не сомневался в этом, но решил все-таки проверить - ни на одном российском рейсе они не были зарегистрированы. Тогда я расширил поиски, и компьютер, наконец, выдал имя моей жены: билет был куплен на рейс Нью-Йорк-Париж пакистанской авиакомпании. Как ни странно, но билет заказан был еще два месяца назад, а дата проставлена совсем недавно. На этот раз мне крупно повезло - судя по этой дате, Лена должна была улететь в тот самый день, когда я все это выяснил. Времени в обрез, я помчался в Ди Эф Кей. В настроении был боевом: если бы мне и не удалось задержать Лену, то умыкнуть Танюшу я бы ей не позволил ни в какую, пусть даже пришлось бы прибегнуть к помощи полиции. Костьми бы лег, а Танюшу не отпустил!