В свою очередь, Скубилин помог своему любимцу закончить Академию МВД, а потом и вел вверх по служебной лестнице.

Закончилось все непредвиденно: борьба противоборствующих групп в Управлении развела начальника и его бывшего личного водителя. Картузов переметнулся на сторону конкурентов - заместителя Скубилина - Авгурова и его министерского друга - генерала Ильина, выходца из Адмотдела ЦК КПСС.

По окончанию съезда кого-то из них непременно должны были убрать. Все зависело от того, чья возьмет.

Но сейчас и Скубилин и его бывший водила были естественными союзниками. По крайней мере на время съезда. Случись что, наверху не станут разбирать - ударят по обоим. Да так приложат, что мало не покажется...

– Ты старый опытный волк...
– Скубилин обласкал Картузова взглядом. Лучший начальник отдела на дороге. Честь и хвала тебе и твоему коллективу...

– Рады стараться...

– Не подведете меня?! Справитесь? Как считаешь, Картузов, могу я рапортовать от имени всего коллектива, от вашего имени, друзья...

Он едва не сказал - "братья и сестры".

Картузов, как давече жуликоватого вида младший инспектор, поднял обе руки:

– А как же, Василий Логвинович! Какие же мы после этого мужики, коли не справимся?! Так, друзья?! Нам оказана большая честь! И за нее от всех нас большое спасибо державе...

– Спасибо и тебе, подполковник Картузов...- запел Скубилин.
– За честную твою бескорыстную службу!

– Ну, артисты...
– У Игумнова от злости даже резануло по животу. Свои все хорошо знали сегодняшнюю взаимную неприязнь начальства.

Он оглянулся. Среди приданных сил по другую сторону неширокого прохода мелькнула стриженная светлая головка, китель с майорскими погонами.

" Надя!"

Майор, заместитель начальника курса, сейчас она была здесь со слушаками Высшей Школы. Как он мог подумать, что о н а упустит такой случай - не вызовется дежурить вместе с ним на родном вокзале!

Он подошел едва объявили перерыв:

– Надя!

– Я тебя не видела... Как ты?

Бледное, без кровинки лицо, вымученная улыбка.

Недостает, чтобы она заплакала.

– Ничего. Ты хорошо выглядишь. Наверное, головка болит?
– Он знал все про ее мигрень.

– Болела. Но теперь уже проходит.

Они вышли наружу.

От платформы густым потоком двигались пассажиры.

К утру изморозь прекратилась. Невысокие деревца по другую сторону забора вдоль музея "Траурный поезд В.И. Ленина" стояли в снегу.

Перронное радио молчало.

– В деревню давно ездила?

Мать и сестра ее жили в дальнем Подмосковье.

– В воскресенье. Три часа ждала. Черневский автобус сломался. .. Все это он хорошо представлял. Они словно не расставались.
– У нас на все деньги найдутся. Даже для террористов из "Красных бригад"! Только не на деревню и на дороги...

– Куда определили твоих слушаков?

– Второе кольцо оцепление... На все время съезда. А ночуем в поезде. Восьмой вагон... Зайдешь?

– Лучше ты к нам!

От входа закричали:

– Второе кольцо! На выход!

– Ну, я пошла!

– Смотри: аккуратнее!

Он подождал, глядел, как они уходят.

Мудрец сказал:

" Есть две вещи, которые ухо не слышит, но чей отзвук разносится от одного конца Земли до другого. Это - когда падает срубленное дерево, которое еще приносит плоды и когда вздыхает отосланная своим мужем женщина, которая его любит".

Из дежурки позвали:

– Игумнов! Телефон!

С Арбата звонил старший опер - Борька Качан.

– Здесь каталы !
– Качан выговаривал тихо и внятно. Вокруг были люди. Его могли слышать.
– Я их всех вижу перед собой! Между выходом из "Арбатской" и кинотеатром "Художественный"...

– Эдик там? Муса? Помнишь - здоровый такой, молодой... Мастер спорта...

– Их нет, здесь третий! Джон! Которого ты двинул об шкаф в гостинице!

Во время задержания подозреваемых некто Джон оказал им сопротивление...

– Понял! Мы едем!

– Игумнов!
– предостерегающе начал дежурный.
– Генерал Скубилин приказал: "Никому с вокзала!.."

Игумнов бросил трубку.

– Цуканов!..
– Его заместитель возвращался в Ленинскую комнату. Поехали!

– А что начальство?..