Тогда в случае беды Картузов может официально спросить с начальника розыска - почему не поставил в известность, почему скрыл, умолчал...

За верность же и молчание начальнику розыска обеспечивались сверху расположение и тайная поддержка.

– Все, Игумнов! Это твое. Я ничего не знаю.

Игумнов поднял со столешницы короткий стальной окурок "браунинга", сунул в конверт. Пошел к выходу.

Голос Картузова догнал его уже в дверях:

– Что у тебя с кавказцами, свидетелями по делу ночного убийцы... Джон молчит. Муса и Эдик так и не появились...

– Прошло чуть больше суток.

– Чего ждем?! Пока жалоба придет на Съезд?!

– Есть данные. Оба каталы теперь - телохранители какого -то кавказца - хозяина кафе на Арбате. Мой человек уже работает...

Ксения действительно звонила. Во время встречи воронежского состава путана познакомилась с несколькими каталами-кавказцами. Пока все отделение пасло делегатов на платформах, Ксения проводила время в их компании. Завтра от нее можно было ждать известий.

– Держи меня в курсе.

Разговор был закончен.

– И подумай над тем, что я сказал...

– И ты тоже.

По канцелярии-предбаннику, пока Игумнов проходил, его сопровождал громкий стук отодвигаемых ящиков - Ключница демонстрировала ему свое неудовольствием.

– Добрые люди стараются для них... Покрывают упущения. Получают взыскания...

Верят. А они...

Игумнова и стол начальницы секретариата разделял невысокий барьер. По другую сторону,у окна, на тумбочках, высились горшки с цветами, чайнички, в углу, под барьером, ютилась корзинка для бумаг.

– ... Другие бы сказали руководству " Спасибо за вашу заботу! Что мы без вас?!"

В глазах Игумнова неожиданно появилась серая непроницаемая пелена, такое уже случалось с ним в последнее время. Реплика Ключницы стала последней каплей. Непонятная сила развернула его к барьеру.

" Старая дура! Ничего не понимает..."

Он перегнулся через барьер, поднял с пола корзинку с бумагами, Ключница за столом ничего не могла понять. Игумнов сдержался, молча поставил корзинку сверху на стойку.

Хлопнул дверью.

Пулю надо было срочно отправлять на баллистическое исследование...

ВОЛОК

До последней минуты, когда дело на перроне неожиданно сорвалось, Волок ждал Голицына и Витальку Субанеева в машине с включенным двигателем на багажном дворе.

Торжественность ожидаемой встречи делегатов тут не чувствовалась. Сновали в обе стороны ранние пассажиры...

Несколько молодых приезжих телок у багажного отделения демонстрировали друг другу купленные в Москве на распродаже в честь Съезда КПСС новые колготки.

Высоко задирали подолы. Мосластый татарин-носильщик с другой стороны багажного двора откровенно выражал им свое восхищение, громко кричал, приглашая вниз, в раздевалку. Девчонки все, как одна, прыскали, отворачиваясь.

Одна из телок была недурна и очень. Волок посматривал на нее в зеркало заднего вида.

Отсюда ему был виден и проход к вокзалу. Поднимавшиеся над багажным отделением верхние этажи основного здания, несмотря на пасмурный день, сверкали стеклом и металлом.

Голицын и Субанеев все не появлялись.

Об опасности Волок не думал.

" В случае чего свалить всегда сумею..."

Ментов он не опасался. Сам такой.

У заднего стекла была выставлена на общее обозрение милицейская фуражка с кокардой. А кроме того Голицын его вооружил достаточно, чтобы отбиться. Между сидениями под милицейской шинелью лежал "маузер", а еще сбоку, тоже укрытые

обрез и две гранаты.

Он взглянул на часы:

" Пора бы..."

Действо на вокзале уже началось.

Перронное радио разнесло оглушительно-громкую музыку. Затем долетели другие отзвуки воцарившегося на перроне празднества - громкие голоса в мегафон, аплодисменты.

" Здравствуй, моя столица!.."

Там шел торжественный спектакль.

На его фоне их с Голицыным и Субанеевым собственное криминальное действо выглядело как крутой динамичный детектив рядом с классическим романом-эпопеей.

Между тем до конца действа оставалось лишь всего несколько последних непрочитанных еще страниц финала.