Бестселлер, представленный ими, обещал немалый гонорар.

Даже с учетом доли Смердова, который все разведал, осмыслил, организовывал.

"Два мешка денег..."

Волок только мельком думал, на что он потратит свою часть.

" Квартира с улучшенной планировкой в кооперативном доме. Новая машина..."

Неплохо было бы дать пару-тройку тысяч тестю. Дом в деревне, где сейчас находилась у родителей жена с детьми, весной надо было покрывать заново.

" И не шифером. Железом..."

Еще он подумывал о жене:

" Тамарке можно заказать мутоновую шубу. У всех ее подруг есть. Она одна в куртке бегает..."

Еще можно было оставить детей у тещи и на пару махнуть в Чехословакию.

" Или - в Болгарию..."

В их семейной жизни ничего подобного еще не было.

Они поженились сразу как закончили школу. О их свадьбе в деревне долго еще кому не лень чесали языки.

Дочь директора школы - победительница всяких районных конкурсов, по которой сох не один однокашник, положила глаз на самого безалаберного, беззаботного, без царя в голове...

Служить пришлось в Мордовии, в войсках МВД. Вернувшись, поступил в черкизовскую специальную среднюю школу милиции. Через неделю молодая переехала к супругу в Москву. За короткое время замужества родила мужу двух детей и жила, как все жены ментов, перидически сбегая с детьми снова в деревню, откуда уехала...

" Сейчас начнется!.."

Теперь он уже не отрывал взгляда от часов.

Волоков еще не понял, что произошло.

Только нутром почувствовал, что обстановка на багажном дворе изменилась. Увидел, как забегали вдруг менты в штатском.

Волок их сразу засек привычным глазом.

Багажный двор мгновенно отгородили цепочкой от выхода в город со стороны прирельсового Почтамта.

На вокзале что-то случилось.

Невзрачный молодой мент, лимитчик по внешности и поведению, подошел, заглянул к Волоку в машину. В глаза лимитчику сразу бросилась ментовская фуражка сзади у стекла и шинель с лейтенантскими погонами между сидениями.

Волок -спросил беспечно:

– Чего там, земляк?

Вопрос объял необъятное.

Мент-лимитчик - простая душа - сразу узнал в Волоке такого же, как он - деревенского не стал хитрить:

– Вроде стрелял кто-то...

– На перроне?!

– Да. С полчаса назад.

– Не хера себе!

Волок взглянул в зеркало заднего вида. Там не было никого, кроме пассажиров и ментов.

– Поймали?

Лимитчик не ответил, кивнул на бардачок.

– Курить есть?

Они закурили.

Волок не сомневался в том, что стрелял кто-то из них - Голицын или Субанеев.

– Твоя?
– спросил мент про машину.

– По доверенности. Тестя. Самому ему уже трудно водить...

– У меня у самого тесть инвалид...

– Ясно. А те, что стреляли... Скрылись?

– Ну...

Волок не выдал себя:

– У нас, у ментов, одна дорога, у них, у преступников сотня...
– Он взглянул на часы: Голицын с Виталькой, должно быть, были уже далеко.

Лимитчика окликнули по рации. Видимо, дежурный. Он откликнулся с ленцой:

– Так... Понял...

Простились тепло, даже дружески. Вобщем-то вроде ничего друг другу и не сказав:

– Пошел?
– спросил Волок.

– Надо.

– Ну давай.

Он тоже решил сваливать.

Оставаться дольше было рисковано.

Волок погнал в сторону Дубининской улицы. На случай чрезвычайных событий такого рода у каждого было подобрано укромное место, где его никто не станет искать.

Таким местом для Волока была тихая зимняя дача в районе Малые Вяземы, которую ему бесплатно предложил земляк-инвалид. Волоковы прожили в ней с детьми один сезон. Потом отказались -жену потянуло в деревню...

Закрытые на зиму верранды второго этажа, маленькая квартирка внизу. Сарай, приспособленный под гараж. Хозяин - переживший инсульт инвалид, его редко выходившая на улицу сестра...

Там следовало залечь на дно и выждать время.

Но предварительно следовало позвонить в "Аленький цветочек" Люське Джабаровой. Поставить в известность...

На приличном расстоянии от вокзала, Волок притормозил у телефонаавтомата.

– Алло! Люся...

Джабарова его сразу узнала: