За дверью был охранник:

– Там ГАИ внизу.

Люська выругалась.

– Ну вынеси им бутылку. Не знаешь, чего делать?! Откуда они?

– Незнакомые, - охранник попался молодой, несмелый.- Я их первый раз вижу. Их двое, один - гаишник. Просят, чтобы вы вышли к ним...

Администратор наконец появилась.

Это была та же самая женщина, которую Игумнов и Бакланов видели во дворе - фигуристая, в красном деловом пиджаке, там она разогнала крикливую пьяную компанию.

– Слушаю вас, мальчики...

Джабарова мысляно улыбалась.

Пока Бакланов все в тех же размытых выражениях повторял свои притензии к владельцам машин, Люська внимательно всматривалась в Игумнова: менты в штатском были всегда опаснее тех, кто в форме.

К тому же тянула время.

Смердов, она была уверена, сейчас тоже их видел.

Он наверняка спустился в вестибюль, наблюдал оттуда.

– Не зайдете?

Металлический ряд зубов во рту мента в штатском ее успокоил.

" Невысокого полета...Старший опер. На бутылку сшибают..."

У нее был опыт общения с ментами.

– Спасибо, что подсказали насчет номеров, мальчики.
– Люська привычно кокетничала.
– Я передам. Не беспокойтесь. А сейчас. В честь знакомства...
– Она обернулась.

Игумнов видел: дверь в кафе была все время приоткрыта.

Пока они разговаривали, в вестибюле, кто-то стоял. Слушал разговор.

" Партнер. Тот самый. Со второго этажа.."

Учитывая, что мужа Джабароваой в Москве не было, им мог быть только любовник.

Из вестибюля передали завернутую в бумагу бутылку.

– Это вам мальчики, - Джабарова сунула ее Бакланову. Улыбнулась. "Армянский". На доброе здоровьице...

Игумнову досталось многоообещающее:

– По-моему, я тебя где-то встречала...

Из верхнего кармана пиджака Люськи появилась визитка. Джабарова протянула ему:

– Звони, начальник.

НИКОЛА

Бакланов доставил Игумнова назад, на привокзальную площадь. Тут притормозил. Когда они оказывались вместе, гаишник по совместительству выполнял заодно и обязанности водителя.

– Встретимся в отделе. Я скоро...

На тротуаре Игумнов осмотрелся, вышел в соседний с вокзалом сквер.

Угрюмый, неосвещенный с высокими деревьями сквер примыкал к невыразительному, стоявшему в глубине зданию. Оно носило длинное скучное название - "Павильон-музей "Траурный поезд В.И. Ленина".

За стеклом павильона был поставлен на вечный прикол свежепокрашенный паровоз и вагон, в котором в далеком 24-ом году в Москву из Горок привезли тело тогдашнего вождя всех трудящихся.

Павильон не пользовался ни славой, ни известностью.

Москвичи сюда не ходили. По неизвестным причинам музей обходили стороной все, даже пассажиры, станционные бомжи и проститутки. Впрочем, две последние категории опасались чекистской охраны паровоза Ильича. Ее несли молчаливые, физически развитые сотрудницы ВОХРа.

Зато с незапамятных времен на сквер положили глаз оперативники ближайших отделений. В укромных местах на аллеях летом и зимой тут можно было встретить стоящих по-двое тихо беседующих между собой людей, старающихся не привлекать к себе внимание.

Это резидентура уголовного розыска встречалась со своими помощниками.

Игумнов не был исключением.

– Привет...

Никола уже ждал его. Время встречи было обусловлено.

– Привет, начальник...

– Ну, погода! Ни зима, ни осень...

Помощник Игумнова выглядел неказистым, в годах. Впалые щеки. Дешевое суконное пальтецо. Бесцветный пустой, а на деле самый, что ни на есть воровской взгляд. Но это для тех, кто там был и понимает.

"Кто не был, тот будет, кто был - тот не забудет!"

Прошлое у Николы было пестрое. Честный идейный вор из Истры Московской области. Его специальностью были вольные кражи, за которые много лет назад на сходке он и принят был в воры в законе.

Когда-то гремел.

Некоторые и про Истру-то узнали через Николу Истринского. Были за ним и лагерные сроки. За побеги. Один - за убийство.

Всего больше двадцати лет отсидки. Затем был ссучен. Завербован лагерном кумом.

Теперь уже не был в авторитетах. Находился на содержании органов МВД как платный агент на связи у Игумнова.