– Можно бы и к ребенку, - прошипела ядовитым голосом теща, заранее настроенная недоброжелательно.

– Жду, когда руки согреются, - спокойно сказала Ксения Алексеевна, глядя на нее твердым командирским взглядом. И наша мать-командирша стушевалась. Рядом с Ксенией Алексеевной она выглядела как ефрейтор рядом с полковником.

– Ну-ка, маленький гражданин, - сказала Ксения Алексеевна, входя к Мальчику, - покажись, какой ты есть...

Осмотрев Мальчика, она наметанным, точным глазом выбрала тестя и отозвала его в сторону, к балконной двери. Помедлив, кивнула мне тоже:

– Ну, и вы!

Спросила тестя:

– Вы, случайно, на Первом Украинском не воевали? Знакомое лицо. Может быть, у нас в госпитале лежали?

– Говорите прямо, - сказал тесть, - все как есть.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НА ЛЮДЯХ

Первым делом я пошел к Эдику.

– Что с вами, Юрий Николаевич?
– спросил Эдик, останавливая маленький настольный станочек, над которым дрожал изящный серебряный завиток стружки.
– Да вы присядьте.

Я рассказал о нашей беде. У Мальчика воспаление легких. Неприятно, но не так уж страшно. Страшно другое - Ксения Алексеевна, прослушав его, обнаружила серьезный дефект в сердце. Очень важный крючок соскочил с какой-то очень важной петельки и повредил ее при этом. Петелька еле держится, вот-вот совсем отвалится. А жить без этой петельки человек не может.

Эдик мыл руки, лицо у него было строгое, сосредоточенное.

– Что надо делать?

– Надо достать точно такую же петельку... и тогда Ксения Алексеевна попробует произвести замену. Это опасно, но возможно.

– Куда думаете толкнуться?

– Да вот можно в мастерскую гарантийного ремонта. Там один старичок...

– Идем сейчас, - Эдик открыл узкий стенной шкафчик собственного изготовления. Надел свое лохматое пальто, завязал пояс узлом.

– В пять заседание кафедры, на котором я должен...

– Ерунда. Вы отец или нет? Ваше дело - спасать ребенка. Остальное - до лампочки! Без вас справятся, раз такое дело.

Пока я одевался внизу, Эдик заскочил на минуту к шефу и вышел со словами: "Все улажено. Можем ехать". Я еще возился, застегивая портфель, а он уже подогнал к подъезду такси.

Старичок в окошке выслушал меня, болезненно сморщился, весь перекривился.

– Ну-ка, зайдите сюда.
– Он открыл дверку и пропустил нас в святая святых.
– Петелька от пружинного предохранителя? С отверстием 1:35? У нас нету.
– Стал ожесточенно скрести подбородок.
– Разве нас снабжают как следует быть? Мы же от телеги пятое...

– А где можно достать? Нужно срочно.

Электробритвы выли рядом с нами, как волки воют на северное сияние, тоскливо, безнадежно, монотонно.

– Если на оптовой базе попробовать...
– Старичок заскреб подбородок еще сильнее.
– Там должны быть. Поедем.
– Он закрыл окошко фанерным щитком и написал мелом: "Я на базе".

В автобусе старичок долго присматривался к Эдику, к его мохнатому пальто и меховой шапке пирожком. Наконец спросил: "Вы, случайно, не из газеты? У нас мастерская третьей категории - сколько мы заявлений писали, чтобы дали вторую, а дело ни с места. Продернуть бы их в виде фельетона".

Эдик ответил что-то невнятное, но значительное. Меня они оба не трогали.

На оптовой базе первым попался на глаза высокий худой кладовщик с интеллигентным лицом, в опрятной синей спецовке. Тонкими пальцами он перебрасывал из одной плетеной металлической корзинки в другую розовые маленькие уши в прозрачных целлофановых пакетиках и считал:

– Шестьдесят два... шестьдесят три...

Поздоровался со старичком, объяснил:

– Присылают запчасти в мягкой таре. Бумажными мешками - по тысяче штук. Тара рвется. Шестьдесят пять... Шестьдесят шесть... А теперь вот сиди считай. Шестьдесят девять...

Старичок рассказал, как умел, зачем мы приехали.

– Понимаешь, ребеночек... Жалко ребеночка.

Кладовщик задумался.

– У нас есть как раз комплекты для Белоруссии, еще не отправленные. Можно бы оттуда изъять... одну... Можно бы сделать... но... м-м...

– Значит, заметано?
– вставил Эдик.

– Это, конечно, не вполне законно. Поскольку мы оптовая база. Но сделать можно бы... вот только... м-м... не знаю...

Подошла женщина с метлой, повязанная крест-накрест теплым платком.

– Как же не помочь? Ведь ребенок...

– Ну, можно бы, - сказал нерешительный кладовщик.
– М-м... А каким образом мы будем это оформлять?
– Он обратился ко мне: - Ваш институт может написать заявку на один экземпляр петли СК-2А? Или хотя бы просто письмо?

– Институт - это, собственно, не по профилю... Я попробую...

Эдик отодвинул меня и выступил вперед:

– Считайте, что письмо уже написано и подписано. Припечатано печатью. Он оскалил белые зубы.
– Гарантирую. Даю голову на отсечение.