Как-то раз вечером, во время такой прогулки, когда рeдкiя снeжинки крутились в струях морского вeтра, до моего слуха донесся веселый, жизнерадостный смeх.

В этом сeром, мрачном городe у полярнаго моря, рядом с Соловецким лагерем, задушевный смeх был настолько рeдким явленiем, что я невольно направился в сторону, гдe впереди меня раздавались чьи-то шаги, говор и смeх. Скоро в туманe сверкающих снeжинок (несмотря на вечернее время, солнце было еще высоко) я различил фигуры смeющихся людей -- слитый силуэт мужчины и женщины -- вeрнeе, дeвушки, -- тeсно прижавшихся друг к другу и, видимо, всецeло поглощенных своими разговорами и дeлами. Я медленно шел за этой парочкой, чувствуя себя немного виноватым за подглядыванiе, но искренно наслаждаясь взрывами веселаго смeха, то и дeло долетавшими до меня сквозь порывы вeтра.

На перекресткe пустынной улицы мужчина оглянулся по сторонам, и, видимо, никого не замeтив, нeжно обнял дeвушку за талiю. В слeдующiй момент, поддeтый ловкой подножкой, он уже лежал в сугробe снeга, и его спутница со смeхом сыпала ему за воротник пригоршни снeга. Бой разгорался. Звуки веселой возни как-то странно раздавались среди безмолвiя покосившихся от времени, почернeвших изб.

Наконец, мужчина поднялся и, к моему удивленiю, 363 побeдительница нeжно его поцeловала и стала заботливо счищать с его куртки слeды снeжнаго купанья.

В этот момент "пострадавшiй" повернулся в мою сторону и удивленно вскрикнул:

– - Боже мой! Дядя Боб! Неужели ты?

И оставив удивленную дeвушку, он бросился ко мнe. Мы сердечно обнялись. Это был нижегородскiй скаут Борис, еще осенью отправленный в Кемь в управленiе СЛОН'а.

Схватив за рукав, он стремительно потащил меня к дeвушкe.

– - Вот, знакомься, Надя, -- скаутмастор Солоневич. Проще говоря, дядя Боб, о котором ты, конечно, не раз и не два, и не три слыхала. А это, Борис Лукьянович, -- наша машинистка Надя, московская герль. Мы тут в управленiи на-пару работаем.

– - Вижу, вижу, что на-пару, -- разсмeялся я, пожимая руку дeвушкe.
– - Я уж тут, грeшным дeлом, подглядывал, как это вы тут дрались...

Надя, одeтая в старую, заплатанную жакетку, видимо, еще времен тюрьмы и этапов, чуть покраснeла и, поправляя выбившiеся из-под платочка волосы, засмeялась.

– - Да мы это так -- дурили.

– - И вродe, как Борис был положен на обe лопатки?

– - Да вeдь ты, конечно, сам знаешь, что между герлей и змeей подколодной, собственно, большой разницы-то и нeт. У нея и патруль так звался...

– - Ах, ты, негодный!
– - замахнулась на него Надя.
– - Вот я тебe...

Но мой тезка мигом спрятался за мою спину и шутливо высунул язык.

– - Шалишь, Наденька, теперь не достанешь. Мы за дядей Бобом, как за стeной соловецкой.

– - Ладно, ладно, ребята. Да возсiяет мир в ваших сердцах. Чтобы вы не дрались, позвольте я вас раздeлю. Вы, Надя, берите меня под руку с этой стороны, а ты, побeжденный, -- с этой.

– - Есть, капитан... А скажи, прежде всего, какими вeтрами тебя сюда занесло?

– - Вeтры, по совeсти сказать, прямо с неба свалившiеся. Eду в Питер глаза лeчить! 364

– - Вот это здорово! Как же тебe это удалось?

– - Это, братишка, длинная исторiя. Тут все: и блат, и связи, и собственный напор, и счастье -- все есть.

– - А вы, дядя Боб, сейчас свободны?

– - Как птичка небесная. Eхать мнe только через нeсколько дней.

– - Вечерок с нами проведете?

– - Если угостите стараго мрачнаго соловчанина своим смeхом -- с наслажденiем.

– - Ну, этого товара у нас миллiоны тонн.

– - Весной особенно -- я вижу. А тебe, Борис, можно выкрутиться на вечер?

– - Да я пробуду повeрку и опять ходу дам. Я вeдь в общежитiи отвeтственных работников живу -- внe Кемперпункта... Ребята вмeсто меня куклу на кровати сдeлают на случай обхода... Это все проработано. А тебe ничего поздно вернуться?

– - Малахова помнишь?

– - Комзвода? Капитана футбольной команды "Динамо"?

– - Да. Ну, так он дежурный по пункту... Свой в доску и брюки в полоску.

– - Так пойдемте ко мнe?
– - сказала Надя.

– - Как это к вам? Куда?

– - Да ко мнe, в комнатку. Я здeсь комнатку снимаю у одного рыбака.

– - Комнатку? Развe вы не в баракe заключенных живете?

Дeвушка с шуточным презрeнiем выпятила нижнюю губку:

– - Заключенных? Ах, что вы, Борис Лукьяныч? За кого вы меня принимаете? Вы имeете дeло не с какой-нибудь лишенной всeх прав заключенной, а с вольной гражданкой!

Я удивленно поглядeл на Бориса.

– - Вeрно, вeрно. Надя теперь вольная!

– - Да, да, конечно, -- вспомнил я.
– - Вы же только 2 года имeли и, вeроятно, уже срок-то закончили.