Мое личное положенiе послe этого постановленiя было весьма опасным. Было ясно, что при первых же преслeдованiях скаутов (а что Комсомол постарается "выкорчевать гидру контр-революцiи" со всeм своим погромным жаром -- было очевидно) прежде всего буду "изъят" я, уже находящiйся на учетe в ЧК, как "явный контр-революцiонер". При этих условiях оставаться в Одессe, недавно пройдя всe тюрьмы города, мнe было опасно. Больно было думать, каким непрiятностям могу я подвергнуть семью брата, тоже сравнительно недавно, вмeстe с маленьком сынишкой, проведшей мeсяца 3 в Одесской тюрьмe по подозрeнiю в "бeлогвардейском заговорe".

Нужно было уeхать. Севастополь давно уже звал меня к себe. Старая гроза там развeялась, старыя исторiи 146 забылись в бурe и пeнe событiй, и можно было надeяться, что там будет безопаснeе, чeм в Одессe, под "учетом" ЧК.

Много, много друзей пришло провожать меня на пристань, и когда между бортом парохода и берегом мелькнула полоска воды, когда затихли вдали сердечные голоса привeта и благопожеланiй, когда бeлый маяк Одесской гавани остался позади -- сильно взгрустнулось... Жаль было покидать чудом найденнаго в водоворотe жизни брата, своих друзей и красавицу-Одессу, гдe было пережито так много и тяжелаго, и свeтлаго...

Но жизнь звала вперед...

Кому быть разстрeлянному, тот не потонет!

Раннее утро. Сeрая пелена тумана еще стелется по водe. Я стою у поручней и задумчиво смотрю на катящiеся водяные валы, с шумом разбивающiеся о борт. Вот на валу какой-то обломок. Волна покачивает его и вдруг, подхватив на свой пeнистый гребень, перекидывает дальше.

"Так и моя жизнь, думаю, я волны разбушевавшейся стихiи бросают меня из стороны в сторону, и вeтры гудят над моей головой. Разобьет-ли меня о скалы эта буря или суждено мнe выплыть живым на мирный берег? Бог знает"...

Внезапно раздавшiеся шум и крики вывели меня из философской задумчивости.

Я глянул вверх, на капитанскiй мостик. Там с блeдным лицом, освeщенный первыми лучами восходящаго солнца, стоял вахтенный и дрожающей рукой показывал на воду.

Я посмотрeл по этому направленiю, и сердце замерло у меня в груди...

В нeскольких метрах от борта скользила мимо нас, словно какое-то морское чудовище, черная желeзная спина пловучей мины...

Ея круглая поверхность чуть блестeла в первых проблесках зари, на страшных отростках-щупальцах висeли зеленыя змeи водорослей, а свeтлыя и прозрачныя 147 волны с бeлыми гребнями, как бы шутя и играя, ласкали ея стeнки.

– - Вот она, смерть!..

В теченiе нeскольких секунд никто не мог шевельнуться и вздохнуть. Сердце, казалось, перестало биться, и вся жизнь сосредоточилась в зрeнiи.

Задeнем-ли?.. Уйти уже нельзя: махину парохода не повернешь, как игрушечный кораблик. А заряд мины разсчитан для взрыва могучаго броненосца. Что останется от нас?!

Задeнем ли?..

Миг... и мина, так же спокойно и важно покачиваясь, медленно прошла мимо борта... Вздох облегченiя вырвался из груди всeх.

Зазвенeли звонки машиннаго телеграфа, и пароход стал медленно поворачивать. Держа мину под неусыпным наблюденiем полудюжины биноклей, мы подошли к ней на разстоянiе 50 метров.

– - "Пли!" -- раздалась команда на кормe, и прогремeло нeсколько винтовочных выстрeлов. Оказывается, на борту было нeсколько солдат с винтовками, и мину рeшено было потопить.

Выстрeлы гремeли.

– - Довольно, довольно!
– - отчаянно кричал в рупор капитан.
– - Мина потонет и так, если хоть одна пуля попала. Подождите, не стрeляйте!

Но его совeт опоздал. Грянуло еще нeсколько выстрeлов, и вдруг высокiй пeнистый столб воды поднялся вверх. Страшный грохот прокатился по поверхности моря, и громадная волна качнула наш пароход. Туча водяных брызг залила нашу палубу, и когда она разсeялась, поверхность моря была пустынна. Мины уже не было...

– - Да это вeдь дeло обычное, -- радостно взволнованным тоном, жестикулируя, разсказывал вахтенный на мостикe.
– - Это все минныя загражденiя времен мiровой войны. Буря сорвет вот этакую сволочь и катает себe по волнам. Наткнешься, и аминь. Вeдь в двух метрах от борта прошла, проклятая.

– - А почему она не сразу взорвалась?
– - спросил кто-то снизу. 148

– - Да видно, не попали сразу в запал. Она бы и так от пробоин затонула, а то, вот, осколком кого-нибудь по черепу могло садануть... Ну, да развe эти ребята выдержат! Они в мину, как в медвeдя стрeляли. На совeсть... Ну, все-таки пронесло и то -- слава Богу!

И "совeтскiй красный моряк" снял фуражку и с глубоким чувством... перекрестился.

Я посмотрeл на море, по которому спокойно и лeниво шли валы волн, на вырисовывавшiеся вдали в розовом туманe утра скалистые берега Крыма и улыбнулся.

Судьба! "Кысмет", как говорят турки... 149

>>>>>>

Часть Глава III>

На борьбу с судьбой

Иди -- пeсни пой,

И гляди вперед

Ясным соколом...

В подпольe

Взгляд с политических высот