– - "Даю торжественное обeщанiе и скрeпляю его своим честным словом"...
– - твердо и увeренно звучат голоса под низким потолком погреба.
– "Исполнять свой долг перед Богом и Родиной, помогать ближним, повиноваться скаутским законам"...

Я смотрю на смeлыя молодыя лица, сосредоточенныя и серьезныя, на их глаза, пристально устремленные на изображенiе св. Георгiя, и горькiя мысли приходят мнe в голову.

– - Как могло случиться, что честная русская молодежь может только втайнe, в подвалах, скрываясь, как преступники, произносить благородныя слова такой присяги? Как могло случиться, что, вот, эти юноши и дeвушки, проникнутые вeрой в свои свeтлые идеалы, не питающiе ни к кому ненависти и злобы, желающiе добра людям и своей Родинe, -- явились врагами, дичью, за которой стали охотиться сыщики ГПУ и их добровольные помощники? Чeм заслужили мы их ненависть и преслeдованiя?...

Знамя еще раз плавно выпрямляется над головами скаутов, как бы прощаясь с друзьями и гордясь своим славным прошлым, и затeм знаменосец склоняет его на руки дeвушкам, снимающим полотнище с древка. Знамя складывается, зашивается в клеенку и запаивается в жестянку. Глаза всeх не могут оторватьтся от этой грустной молчаливой процедуры, а руки наших мастеров взволнованно дрожат.

Я предлагаю спeть, и в темном погребe негромко звучат знакомыя слова нашей старой пeсни: 216

"Братья, крeпнет вьюга злая,

Нам дорогу застилая;

Тьма и мгла стоит кругом...

Нас немного, но душою

Будем мы перед грозою

Тверды, стойки, как гранит..."

Вот жестянка запаяна. В кирпичной стeнe уже готова ниша. Еще нeсколько минут и знамя будет замуровано.

Начальник дружины берет жестянку и поднимает ее кверху, как бы стараясь запечатлeть этот момент в памяти всeх. Видно, что ему хочется сказать много теплых, сердечных слов...

– - Мы прощаемся с нашим знаменем, -- твердо говорит он, -- с надеждой, что скоро наступит время, когда оно опять будет развeваться над нашими отрядами... Мы обeщаем ему, -- взволнованно продолжает он, и внезапно судорога рыданiя сжимает его горло, и голос его прерывается.
– - Мы обeщаем... не забыть... тебя...
– - с трудом тихо выдавливает он и, как будто боясь не выдержать тяжести нахлынувших чувств, быстро передает дорогой сердцу всeх предмет в руки скаута, стоящаго у стeны.

Кирпич за кирпичем закладывают нишу с жестянкой, мигающiе огоньки скупо освeщают строй, и слова нашего гимна особенно торжественно звучат под сводами погреба:

"Тeм позор, кто в низкой безучастности

Равнодушно слышит брата стон...

Не страшись работы и опасности,

Твердо вeрь: -- ты молод и силен...

На глазах у многих слезы. Но это не слезы прощанья навсегда. Это слезы разлуки только на время.

И молодая горячая вeра в будущее смягчает грусть этих незабываемых минут... 217

"Кто не с нами, тот против нас"

Поздно ночью, полные впечатлeнiями от этой трогательной сцены прощанiя со старым знаменем, возвращались мы домой по темным улицам города.

– - Вы знаете, Борис Лукьянович, -- задумчиво сказал Ледя.
– - Мнe все это часто кажется каким-то сном -- вот, всe эти преслeдованiя, подпольщина, наша борьба. Как будто игра во снe... Как-то безсмысленно все это: и то, что нас давят, и то, что мы защищаемся.

– - Сразу видно, Ледя, что вы, как музыкант, не овладeли современным оружiем дiамата22. Тогда бы все это вам было понятно.

– - Развe вся эта безсмыслица может быть понятна?

– - Ну, конечно. Все это вполнe естественно и логично.

– - Логично? Ну, убей Бог, если я в этом хоть что-нибудь понимаю. Зачeм преслeдовать скаутов?

– - Конечно, нужно оговориться, Ледя, что логика тут, так сказать, "пролетарская", малость односторонняя. Но, в общем, дeло-то не очень сложное. Коммунистам нужно, чтобы молодежь росла в атмосферe полнаго и, главное, организованнаго подчиненiя. Вот, напримeр, вы, как Начальник Дружины, дали бы свое согласiе на то, чтобы скауты грабили церкви?

– - Что за дикiй вопрос?

– - Я знаю, что не дали бы. А вeдь изъятiе церковных цeнностей надо дeлать с чьей-нибудь помощью? Комсомол-то вeдь пошел и грабил. Ну, а поставили бы вы, скажем, скаутов на шпiонскую работу?

– - Еще чего?

– - Ну, вот, а пiонеров поставили -- пока за скаутами шпiонить, а потом и дальше пойдет. Или вот, скажем, в Одессe недавно были "дни мирнаго возстанiя".

– - Как, как?
– - заинтересовалась до сих пор молчаливо слушавшая Ирина.
– - Какiе дни?

22 Дiалектическiй матерiализм -- метод марксистскаго анализа.

– - Да "дни мирнаго возстанiя" -- или "ущемленiе буржуазiи", проще говоря, организованный грабеж. Ходили 218 спецiальныя комсомольскiя бригады по квартирам "буржуев", когда-то обезпеченных людей, и отбирали у них все "лишнее", нажитое "на поту и крови трудового народу". Оставляли только по парe бeлья, да брюк... Вы бы дали на это скаутов?

– - Ну, конечно, нeт, -- возмущенно фыркнул Ледя.
– - Да и из ребят никто бы не пошел: не так мы их воспитывали.