– Мои слова следует понимать совсем иначе, - спокойно ответил Ист.
– Я имел в виду, что наш в общем-то ничем не примечательный разговор положил начало цепи совершенно неожиданных событий.

– Что вы имеете в виду?
– спросила Софи.

И Истлин поведал ей историю, которую ему уже пришлось один раз рассказывать своей матери. И если тогда он не особенно гордился своим поступком, то теперь маркиз испытывал настоящее отвращение к себе. Он объяснил, почему так нелицеприятно отозвался о ней перед своей любовницей, признавшись, что преследовал единственную цель - избежать обсуждения темы женитьбы. Он лишь в общих чертах обрисовал все, что произошло потом, и Софи тут же представила себе картину в целом.

– А я никак не могла понять, почему из всего великого множества женщин упоминалось именно мое имя, когда появились первые слухи о нашей помолвке, - насмешливо заметила Софи.
– Миссис Сойер выбрала меня за то, что, я не обладаю ни одним из качеств, которые вы хотели бы видеть в своей будущей жене. Какая странная ирония судьбы. Если бы я не предстала перед вами такой невыносимо занудной на вечере у леди Стенхоп, возможно, вы никогда не вбили бы себе в голову мысль непременно жениться на мне.

Софи внимательно вгляделась в Истлина. Его лицо стало напряженным, челюсти плотно сжаты, так что мышцы, казалось, сведены судорогой. Такое ощущение, что маркиз приготовился выдержать удар.

– Вы думаете, что я собираюсь вас ударить?

– Вам следовало бы.

– Ваша сестра говорит, что вы всегда оказываетесь ни при чем, хотя именно вы чаще всего во всем и виноваты, - усмехнулась Софи. Воспоминание о разговоре с Карой Трамбулл придало лицу Софи задумчивое выражение.
– Мне кажется, тогда я не поняла, что она имела в виду, а теперь знаю.
– Софи наклонилась и накрыла ладонью руку маркиза.
– Я вовсе не собираюсь обвинять вас. Я ведь тоже причастна к этому. К тому же если мы взвалим на себя все обвинения, что же останется на долю миссис Сойер? Пожалуй, я бы сейчас не отказалась от чашки чаю, - весело добавила Софи, поднимаясь из-за стола.
– Если вы предпочитаете виски, у меня есть немного.

– Спасибо, я выпью виски.

– Сейчас принесу, - кивнула Софи. Она сделала несколько шагов, и, когда поравнялась с маркизом, он мягко взял ее за руку. Стул жалобно скрипнул, когда Истлин отодвинулся от стола, чтобы посадить Софи к себе на колени.

– Всего одну секунду, - попросил он.

Ист не мог оторвать взгляда от ее губ. Сейчас они удивленно приоткрыты. Очень медленно Истлин приблизил свои губы к ее губам. Софи могла бы отвернуться и вырваться из его рук, но она не сделала ни того, ни другого.

Поцелуй длился до головокружения, и Софи подумала, что Истлин избрал теперь новую тактику. Он решил завоевывать ее оборонительные позиции медленно и постепенно.

– Нам нужно договориться об определенных правилах.
– Софи склонила голову к нему на плечо.

– Правилах поведения?

– Правилах ведения войны.

– Понятно.
– Истлин поцеловал Софи в лоб.
– Их не так уж много.

– Я бы предпочла, чтобы вы обещали не целовать меня.

– Весьма глупо с моей стороны пойти на подобную уступку противнику.

– Тогда вы не должны больше целовать меня так страстно.

– А как же честь мундира, помните? Сейчас мне бы не помешал хороший глоток виски.

Софи прошла в соседнюю комнату, чтобы принести графин с виски. Поспешная капитуляция Истлина привела ее в некоторое замешательство. Он так явно желал ее, что она, казалось, и сейчас продолжала чувствовать своим телом его восставшую плоть.

Пожалуй, Истлин поторопился дать обещание, что не станет доставать свой пистолет, подумала леди Колли.

Первую ночь в Кловелли Истлин провел, не заходя в комнату Софи. Не пришла и она к нему. Маркиз спал на узкой постели в комнате, где днем Софи обычно сидела за письменным столом. Леди Колли ночевала в своей спальне прямо напротив холла. Ее дверь оставалась закрытой, но не запертой. Казалось, они заключили негласное соглашение. Они привыкали друг к другу, стараясь проявлять больше сдержанности и терпения. Истлин и Софи могли разговаривать о вещах незначительных и серьезных, но определенных тем они намеренно не касались. По прошествии недели в их жизни установился определенный распорядок.

Софи первой поднималась по утрам. Ее мучили приступы тошноты. Истлин оставался в постели, прислушиваясь к доносившимся с первого этажа звукам, и вставал, когда Софи уже сидела за столом с утренней чашкой чаю в руках и грызла кусочек печенья. Обычно она бывала очень бледна, но с неизменной улыбкой на лице. Он ничем не показывал, что знает о ее недомогании, а она делала вид, что ничего не происходит.

После завтрака они ходили на прогулку, спускаясь вниз по главной улице до самой бухты. Иногда долго сидели на пирсе, разглядывая рыбацкие лодки. Истлин сомневался, что люди поверили в их легенду о брате и сестре, но молчал. Маркиз боялся, что, если Софи узнает, что ее уловка не сработала, она может попросить его покинуть дом.