– Капитан Евдокимов. Звонит по городскому. Голубков взял трубку:

– Слушаю.

– Константин Дмитриевич, я из Жуковского. Вы не могли бы сюда приехать? Прямо сейчас.

– В чем дело?
– встревожился Голубков.
– Что-то с Крыловым?

– Нет. Ничего такого, о чем вы подумали.

– Не говори загадками!

– Я звоню из проходной НПО. По автомату.

– Еду.

Голубков сбежал по широкой мраморной лестнице, на ходу натягивая плащ. Серая служебная "Волга" полковника уже ждала у парадного. В дверях он едва не столкнулся с лейтенантом Авдеевым. С плаща оперативника текло.

– Разрешите доложить?
– спросил он, отряхиваясь.
– Дождь, черт бы его. Весна называется. Ждешь ее, как любимую девушку, а вваливается сосед-алкаш.

– Об этом ты и хотел доложить?

– Извините. Это у меня от путешествия по коммуналкам. Нашел я локаторщика. Фалин его фамилия. Николай Фалин. Тридцать два года, не судим, холост. Участковым в целом характеризуется положительно, хотя в последнее время употреблял и пел громким противным голосом под караоке. Соседи выражали неудовольствие. Пришлось побегать. Из коммуналки на Плющихе он выехал, а нового адреса в справочном еще нет. Полгода назад купил однокомнатную квартиру в Строгине, перевез мать и сразу исчез.

– Как - исчез?

– Сказал, что уезжает в командировку. По работе. Куда - не сказал. Мать с ума сходила. За квартиру отдал двадцать шесть тысяч долларов. Откуда у сына такие деньги? Не иначе связался с бандитами. Не пишет. Только на днях пришла открытка. Все в порядке, жив-здоров, вернется недели через три.

– Открытку видел?

– Так точно. На штемпеле: почтовое отделение Потапово.

– Потапово?
– переспросил Голубков.

– Да. Читинская область. Почтовое отделение Потапово. Открытка странная. Подписана одной буквой - "Н". И такое впечатление, что ее не меньше недели таскали в кармане, прежде чем бросили в почтовый ящик. Это важно?

– Все важно.

– Еще деталь, - продолжал Авдеев.
– Матушка рассказала, что перед тем, как сын купил квартиру, к ним на Плющиху два раза приезжал какой-то человек. О чем-то говорил с Николаем. О чем - мать не знает.

– Какой человек?

– Серьезный. Прилично одет. На красивой иностранной машине.

– Пошли, - кивнул Голубков. Вернувшись в кабинет, он достал из сейфа фоторобот Ермакова.

– Возьми дежурную машину и дуй в Строгино. Покажи старушке. Не этот ли человек говорил с ее сыном. И сразу назад.

Голубков был почти уверен, что мать радиолокаторщика Николая Фалина опознает Ермакова. Но слово "почти" было не из его профессионального и жизненного лексикона.

Капитан Евдокимов ждал шефа в бюро пропусков НПО имени Жуковского. Пальма в углу и мягкие кресла вдоль стены напоминали о былых временах, когда проблемой было не выбить финансирование, а освоить щедро выделяемые средства. Пальма засохла, из-под обшивки кресел лез поролон. Унылую картину дополнял капитан Евдокимов, похожий на средней руки снабженца, вконец разочаровавшегося в профессии, но еще не окончательно решившего с ней порвать. Начальник бюро пропусков узнал Голубкова, но виду не подал и выполнил весь ритуал проверки документов и выписки разового пропуска. Он вызвался проводить посетителя, но Голубков сказал, что знает, куда идти.

– Что случилось?
– спросил Голубков у оперативника, когда они оказались внутри режимного объекта на выложенной плитами дорожке, которую осыпал дождь.

– Крылов сказал, что ему нужно срочно вас видеть, - доложил Евдокимов.
– Зачем - не сказал.

– Как он узнал, что ты со мной связан?

– Понял. Сегодня утром возле Быкова его "шестерку" тормознули два гаишника. Заявили, что машина числится в угоне. Обыскали и хотели увезти.

– Машину?

– Его. Пришлось вмешаться.

– Почему сразу не доложил?

– По сотовому не рискнул. Мало ли.

– Что за гаишники, удалось узнать?

– Так точно.

– Как?

– Ну как... Отключили и нашли удостоверения. Служба безопасности президента. Пятнадцатый отдел.

– Твою мать!
– сказал Голубков.
– Что с ними сделали?

– Извинились и отпустили.

– Твою мать!
– повторил Голубков.

– А что, извиняться было не надо?

– Секретное изъятие?

– Двое. Мало, - усомнился оперативник.
– Хотя... Человек на протезах, достаточно и двоих. Может, хотели помешать ему приехать на работу?

– Зачем?

– Затрудняюсь ответить.

Капитан Евдокимов остался в подъезде административного корпуса, а Голубков поднялся на второй этаж. Конструктор Крылов стоял у окна, курил "Приму" и смотрел на мокнущий под дождем МиГ-15, застывший на постаменте посреди скверика.

Сейф был открыт, на столе стоял процессор со снятым кожухом. Крупный голый череп и высокомерное лицо делали конструктора похожим на римского сенатора.

Он пожал Голубкову руку:

– Присаживайтесь. Не сомневался, что вы приедете. Кто знал о содержании нашего прошлого разговора?