– А в каком именно месте под Парижем находится этот дом?

– Сейчас скажу. Место это называется Орли, к югу от Парижа. Название это как-то связано с Филиппом Орликом - сподвижником Мазепы. Место это облюбовали авиаторы. Они делают там некоторые успехи. Недавно, пишут, Анри Фарман пролетел 770 метров. Это примерно 360 саженей.

– А что вы еще знаете об Орли?

– Да, собственно, ничего.

– А известно ли вам, дорогой мой Модест Апполонович, что в этом самом Орли живет со своей женой вождь левых социал-демократов, большевиков, как они сами себя называют, Владимир Ульянов, более известный у нас под псевдонимом Николай Ленин.

– Мне это не известно, а откуда это известно вам?

– Видите ли, открою вам одну тайну. Брат мой Кирилл служит в Третьем отделении департамента полиции. У них этот Ленин на особом счету. Приказано, если он появится в пределах России, не просто его арестовать, а расстрелять на месте безо всякого суда и следствия.

– Что, он настолько опасен?

– Мало сказать, опасен. Не каждого станут расстреливать. Тем более, не каждого велено после этого не просто закопать, а вбить ему в грудь осиновый кол.

– Он что, колдун?

– Он хуже колдуна. Те хоть кому-то подчиняются. А этот вышел из-под контроля. Вот слыхивали вы о падших ангелах?

– Слышал, конечно. Только не верю я в эту чушь.

– А зря. Потому как бывают не только падшие ангелы, но и взлетевшие черти. Так вот, внутри этого Ленина сидит один из самых опасных чертей. Настолько опасный, что даже в пекло его обратно не принимают.

– Это что, как у Гоголя? Басаврюк, которого выгнали из пекла?

– Да, наподобие него. Больше того, другие черти сами за ним охотятся и хотят его уничтожить. Он спятил, вышел из-под контроля, и если его не остановить, может наделать кучу бед. В первый раз появился он на Руси в начале семнадцатого столетия. Вселялся он в тех, кого делал самозванцами. Думали все - cгинул. Ан, нет. Вновь появился через три сотни лет. Теперь я все понял, Элен ваша - самая настоящая ведьма. Помню, как в первый раз увидел ее. Приехала непонятно на чем: ни поезда, подходящего по времени не было, ни на лошадях. Вот так пешком ко мне заявилась прямо с утра и шарабан попросила. И одета была - ни одной пылинки с дороги. Долго я выяснял, видел ли кто, на чем она приехала. Никто не видал. Стал я наблюдать за ее поведением. Особенно в дни, когда у нечистой силы большие тринадесятые праздники. Они у них каждый их сатанинский месяц. Живут-то они по особому календарю. В нем тринадцать месяцев по двадцать восемь дней. И один день у них без числа. День этот по нашему календарю приходится на 17 апреля, а по григорианскому - на 1 мая. В тот день у наших ведьм на Лысой горе, что под Киевом, большой шабаш.

– Вы сказали у наших. Наших, это чьих?

– Это у православных. А католические ведьмы, те проводят шабаш на вершине горы Броккен в Гарце.

– А-а!

Так вот, - продолжил Новогудин, - один из таких тринадесятых праздников приходится на 16 ноября. Вы, кстати, день этот помните?

– А что было в этот день? Может и вспомню.

– Не в этот день, а в эту ночь.

– Помню, в ноябре как-то пропала она вечером, все по дому крутилась и от чего-то места себе не находила. А потом - раз, и нет ее. Одежда верхняя на месте, дверь тоже не хлопала. А через два часа выходит как ни в чем ни бывало из соседней комнаты, где полминуты назад ее точно не было, и говорит, что спряталась и хотела проверить, как я ее искать буду. А вот люди рассказывали, что видели в ту ночь ведьму, летящую по небу.

– Что же теперь делать-то мне?

– Не знаю, может, оно и к лучшему, что ведьма ваша пропала, - подытожил Новогудин, - а, может, это только начало того, что с вами вскоре произойдет.

***

В тот самый момент, когда ведьма Елена вытащила из-за занавески ступу, чучело филина, закрепленное на приделанной к бревенчатой стене лакированной ветке, тревожно замигало глазами.

– Поблизости кто-то чужой, - прокомментировала Елена.

Услышав это, кот стал усиленно нюхать воздух, пытаясь определить направление. Однако избушка справилась с этим быстрее. Вертясь на тиранозавровых лапах, она стала поворачиваться фасадной стеной по направлению к приближающемуся противнику. Тем, кто находился снаружи, было видно, как в этой самой стене отворилась створка бойницы, и наружу высунулось шестиствольное дуло митральезы. Те из вас, дорогие читатели, кому довелось служить в армии в семидесятых-восьмидесятых годах XIX столетия, помнят, наверняка, этот образец вооружения, изобретенный в свое время американским врачом Ричардом Джорданом Гатлингом. Особенность его действия заключалась в том, что пули такой митральезы вылетали одна за другой из вращающегося блока стволов. Но та митральеза, которой была оснащена уже знакомая нам избушка на курьих ножках, вела огонь не только без ручного привода, но и вообще без участия стрелка. Вот и сейчас эта самая митральеза дала по приближающимся незнакомцам предупредительную очередь. В ответ на это с двух сторон в сторону избушки раздалась автоматная стрельба. Это уже знакомые нам Колян и Толян, ведя огонь, в сгущающихся сумерках приближались к избушке. Кроме автоматов за плечами у каждого из них имелось по ручному противотанковому гранатомету. С третьей же стороны к избушке более медленно, чем Колян и Толян, приближался сам Никодим Фирсович Ротов. На его плече висел на ремне ручной пулемет "Льюис". В руках же Ротов держал мегафон, при помощи которого он и прокричал:

– Прекрати огонь, бабка! Мы тебя трогать не собираемся. Нам нужен только один Пчелкин. Можешь даже оставить себе и кошака, только Пчелкина нам отдай.

– Вот наглость-то, - возмутилась Елена.
– На кого подняли хвост эти отморозки? Вернется бабуля, вот она им покажет. Кстати, Вольдемар, у вас оружие есть?

– Трехлинейный револьвер системы Нагана образца 1895 года и семь патронов при нем, - с гордостью отрапортовал Вольдемар.

– Этого сейчас недостаточно, - сказала Елена, - возьмите вот это. И тут откуда-то из потайной дырки в стене она извлекла большой автомат с огромным дисковым магазином.

– Пистолет-пулемет Томпсона, - прокомментировала она, отдавая оружие в руки Вольдемара. Себе она достала из стены еще один точно такой же.

В этот самый момент в стенке избушки, в верхней ее части, открылось небольшое окошко. Такое окошко бывает на часах с кукушкой. Но в этот раз из окна вылетела не кукушка, а мастерски изготовленный деревянный кукиш. Прокуковав тринадцать раз, кукиш закрылся в своем домике.

– Эй, бабка! Мы с тобой по-хорошему, а ты нам кукиши сучишь?
– проорал Ротов, мысленно при этом отметив, что "кукиш" и "кукушка" - слова в чем-то родственные.

Однако избушка снова дала предупредительную очередь, и пули в этот раз просвистели над самой головой Ротова.

В ответ на это нетерпеливый Толян взвалил себе на плечо гранатомет и выстрелил в окошко избушки. В само окно он, конечно же, не попал, и граната врезалась в стену чуть ниже и правее. Пробив стену, кумулятивная струя пропорола телевизор, от чего кинескоп разлетелся вдребезги.

– Пока вернется бабуля, от нас останутся одни головешки, - успел проговорить Граммофон.

Среагировав на проявление столь явной агрессии, избушка резко развернулась. Развернулась так резко, что все трое, сидящие в ней, попадали на пол. Лишь Граммофону, благодаря природным рефлексам, удалось приземлиться на все четыре лапы. Развернувшись, избушка дала короткую очередь в то самое место, откуда только что стрелял Толян. То, что через долю секунды осталось от Толяна, Толяном можно было теперь назвать только весьма условно, потому как одна из попавших в Толяна многочисленных пуль, навылет пробив Толяново тело, врезалась в висящую у него за спиной еще одну кумулятивную гранату. Взрыв имел для засевших в избушке сразу два положительных последствия. Первое это то, что теперь осаждающих было в полтора раза меньше. Второе то, что бесполезная теперь маскировочная сеть, накрывающая избушку, была подожжена кумулятивной струей из взорвавшейся за спиной Толяна гранаты. Сгорев, эта сеть теперь не мешала, в случае чего, покинуть избушку, вылетев из нее через трубу на ступе.