Построились, по порядку номеров рассчитались. В полной тишине старшина доложил Поборцеву точно по уставу:

– Товарищ старший лейтенант, по вашему приказанию рота построена. В строю находятся...

* * *

Врачи разлучили Кузю и Слободкина. В лесу стояло несколько тщательно замаскированных палаток. Над ними витал резкий запах лекарств. Медики пустили в ход все свои зелья, лишь бы побыстрее вернуть в строй всех раненых, перераненных, отравившихся всякой всячиной, просто ослабевших.

Слободкин оказался в палатке один. Как только ему сделали перевязку, он почувствовал усталость, с которой уже не мог справиться.

"Не вставать, не ходить..." - это к нему относится или нет? Скорей всего не к нему, а может быть...

С этой мыслью он и уснул. Спал долго, наверное целые сутки или даже больше. Проснулся от звука двух голосов.

Один из них сразу показался Сергею очень знакомым. Прислушался. Ну конечно же дружка его хрипловатый глас!

Где-то совсем рядом, за колеблемой ветром стенкой палатки, кто-то, скорей всего врач, строго допрашивал Кузю:

– Вы сколько дней без врачебной помощи?

– Не знаю, доктор.

– Не знаете? Тогда я вам скажу. Три недели у вас осколок в мышце ноги, минимум! С этим не шутят. Что с вами делать прикажете?

– Осколок достать, меня отпустить...

Слободкин решил идти на выручку к другу. Поднялся, добрел до соседней палатки, присел перед входом на корточки. Из-за спины доктора на него смотрели глубоко ввалившиеся, потускневшие глаза Кузи. Тот увидел приятеля, сделал движение, чтобы подняться, но смог только улыбнуться - руки врача властно легли на его плечи.

Врач обернулся, сердито поглядел на Слободкина. Кузя незаметно подал знак: отчаливай, мол, но ненадолго, конечно, сам понимаешь.

Пришлось Слободкину отступить, а потом снова сделать попытку увидеться с Кузей. На этот раз возле Кузиной палатки нос к носу встретился с Инной Капшай.

– Надо же такому случиться!- воскликнул Сергей.
– Все-таки, значит, прямиком в наши драгоценные ручки? Ну как он?

– Это вы с дружком поговорите,- сказала Инна.

– А врач?

– Врач записал: две недели постельного режима - и то с учетом военного времени, а вообще-то... Но вы лучше скажите, что задумали? Пришли обсуждать план совместного побега, признавайтесь? Я подыму сейчас крик на всю Белоруссию...

– Боже упаси! Откуда вы взяли?

Оттеснив Инну, Слободкин все-таки прошмыгнул в палатку.

– Ну как ты тут?

– Нормально. Вот лекарства, вот склад металлолома.- Кузя скосил глаза в сторону белой тряпицы, на которой лежало несколько осколков, похожих на антрацит.

– Значит, была операция?

– И ты туда же? Операция, операция! Да оно само из меня повылазило.

– Не верьте ему,- вмешалась Инна, - такие операции в нормальных условиях под общим наркозом проводят.

– Ну вот, теперь пошел разговор об условиях! Сказали бы лучше, что слышно. Самолеты есть?

– Самолеты, самолеты!
– снова перебила Кузю Инна.
– Вы же ранбольной, понимаете? Теперь уже по-настоящему, не как там.

– Самолеты есть?
– повторил свой вопрос Кузя.

– Есть,- ответил Слободкин.

– Честно?

– За кого ты меня принимаешь?

– Тогда сегодня.

– Куда ты торопишься? Еще не все из леса вышли. Полежи денек-другой, все образуется, и тогда решим.

Слободкин поймал себя на мысли, что оба они действительно ни дать ни взять самые настоящие заговорщики. Инна, раскрыв рот, слушала и только всплескивала руками:

– Вы с ума сошли! Совершенно сошли с ума!..

Кузя не обращал на нее никакого внимания. Его сейчас интересовали самолеты, и только они одни.

Инна вышла из палатки, и они остались вдвоем. Кузя немедленно перешел на шепот:

– Ты не подумай, что я шучу. Сегодня же ночью меня не будет.

– Кузя, ты же взрослый человек.

– Мое слово твердое, ты знаешь. Не затем я сюда пробивался, чтобы в госпиталях отлеживаться.

– А раны твои как?

– Если пустят, как на собаке позарастают. А ты-то как?

– Так же и я.

– Сам самолеты видел? Действительно новые?

– Видел. Новые. Только что с завода. Даже лаком пахнут,- приврал Слободкин, хотя отлично понимал, что никаким лаком пахнуть самолеты не могут.

Знал это превосходно и Кузя, поэтому сказал одно только слово:

– Брехун.

– Ну ладно, не будем спорить по пустякам. Да и шутки понимать нужно. Ходить можешь?