– Наши там,- сказал, шагнув с кочки на кочку, Кузя, и вдруг лицо его перекосилось от нестерпимой боли.

– Э-э, хлопец, куда ж ты годишься!
– Брага пристально посмотрел в глаза Кузнецову.

– А что?

– Ты же сказал - здоровый.

– Здоровый. Нога вот только...

– Враль ты, Кузнецов.

– Что?
– виновато спросил Кузя.

– На задание не идешь.

– Товарищ старшина! Здоровый я, здоровый!..

– Я думал, ты честный человек, поверил тебе, а ты, оказывается... Ну как это назвать? Кто за тебя отвечать будет?

– Я ж не маленький, товарищ старшина. Все понимаю.

– Ничего не понимаешь. О себе беспокоишься. Как бы тебя кто в слабости духа не обвинил. А о деле не подумал. С такой ногой любую операцию завалить можно. Несознательный ты элемент, Кузнецов. Я тебе как человеку уважение сделать хотел, а ты... И Слободкин твой такой же. Вот разделаюсь с тобой и тут же примусь за него. Где он? Скрылся уже? Учуял, в чем дело.

– Где-то тут он, товарищ старшина.

– Далеко от меня не уйдет. Разыщу и доставлю до докторов.

– Товарищ старшина...

– И слушать больше не хочу. Отставить! Кузя хорошо знал характер Браги. Уж если он что решил, так тому и быть.

– Давай покурим еще раз на прощанье,- сказал старшина. Курили долго, сердито сплевывая едкие табачные крошки с языка, обжигая пальцы и косясь друг на друга.

– Теперь пошли,- сказал Брага, глотнув последний клубок дыма.

– Обратно?

– Сам понимаешь.

Когда они приблизились к палатке, пропахшей лекарствами, Брага последний раз внимательно поглядел в глаза Кузе.

– Попрощаемся.

Они обнялись. Брага не видел, как в этот момент снова от острой боли исказилось лицо Кузнецова. Не видел и Кузя, каким печальным стал на мгновение взгляд старшины. Но только на мгновение. Потом они легонько оттолкнули друг друга.

– Бывай...

– Что сказать медицине-то?
– спросил Кузя.

– Все на старшину вали. Старшина, мол, меня уволок, он же и вернул обратно. Приказал, чтоб лечили лучше. Повтори.

– Товарищ старшина...

– Повтори, тебе говорят.

– Чтоб лечили лучше...

– Правильно. Эх, Кузя, Кузя! Сколько мы с тобой?..

– Ни много ни мало - два годика.

– Два годика и начало одной войны. Длинная она будет или короткая, не знаю, но кончать ее хотел бы с такими хлопцами.

Брага еще раз обнял Кузю и, резко повернувшись, пошел от него не оглядываясь.

Глава 9

Начинались активные боевые действия парашютистов.

Прибывший к десантникам представитель Ставки приказал диверсионные удары по врагу сделать непрерывными, все нарастающими. Одновременно следовало осуществить переброску в наш глубокий тыл закаленных в боях парашютистов в формирующиеся новые десантные соединения, используя для этой цели и раненых, которые смогут в скором времени вернуться в строй.

Представитель Ставки так и сказал:

– Всех раненых немедленно доставить в Москву. Там их капитально отремонтируют, и мы еще с вами им позавидуем.

Услышав это, Брага порадовался за Кузю и Слободкина, которого он таки "разыскал и доставил" к докторам. Гордый за свою военную профессию, старшина действительно никак не мог допустить мысли, что его боевые друзья станут бескрылыми комашками. Нет, нет, он с большим уважением относился к артиллеристам, саперам, конникам и конечно же к самой матушке пехоте. Без них нет и не может быть победы на войне. Но воздушный десант все-таки превыше всего. Кто может сравниться с десантом? Разве что летчики...

– Навестили бы дружков перед отправкой,- сказал старшине Поборцев.

– Уже навестил, товарищ старший лейтенант,- ответил Брага.
– Ранения у них неопасные, но ослабели очень. Месячишко продержат, пожалуй.

– Ну, это в общем-то к лучшему,- удовлетворенно вздохнул Поборцев.Попадут в настоящее дело, по крайней мере. Большой десант впереди.

– Большой,- в тон ему повторил Брага.

Послушал бы кто-нибудь этот разговор! Только что из одной переделки. Накануне следующей. А размечтались уже о той, в которую оба поспеют или нет, еще неизвестно. Хорошо бы поспеть, конечно. Кузя и Слободкин вот почти наверняка поспеют.

– Счастливчики,- вздохнув, сказал командир роты.
– Нечего их жалеть.

– Я и не жалею. Мне роту жалко, товарищ старший лейтенант. Без таких людей и рота не рота.

– Рота всегда рота, тем более такая, как ваша. Из этой роты еще новые будут. А вы знаете, как на фронте погода меняться начнет?

– Как?

– С внезапности. То немецкая внезапность была. Мы с вами ее хлебнули. Через край даже. Потом наша внезапность пойдет. Пусть отведают. Вот ветер и повернется.

– И скоро?