– Значит, Андрюша, комиссар не в плен сдаваться спешил. Иначе зачем бы он, тяжело раненный, стал бы все это отбрасывать? Не хотел, чтоб досталось врагу.

– Похоже, ты права... Почему ж тогда он не кокнул этого фрицевского офицеришку, чтоб подороже продать жизнь? Погодь, я кажется, догадываюсь. Точно, - вернулся он к убитому: - Не смог поставить на боевой взвод. Видишь: у него кисть раздроблена.

– Выходит напрасно ты заподозрил его в измене, - заметила Марта.

– Пожалуй... Простите мне, товарищ комиссар, что плохо о вас думал, присел он возле него на корточки.
– А за то, что ценой своей жизни вы спасли наши, мы будем с благодарностью вспоминать вас до конца своих дней!

– Иди уже за листьями, - напомнила Марта, - И неси побольше.

Вечером, перед заходом солнца, они встретились снова.

– Немного припозднился, - сказал извинительно.
– Ты не представляешь, сколько хлопот привалило...

– Я видела, как вы везли комиссара на тележке. Там не стали закапывать?

– Похоронить надо по-человечески, как положено, он ведь верняк не предатель. Правда, всех троих придется положить в одну братскую могилку.

– Троих? Варю тоже убили?
– догадалась она.

– Задушили... хотя это одно и то же. Видать, потому, что кричала и звала на помощь. Да и как не кричать, когда мать на глазах погибла. Ну, ей и затолкали в рот подол платья. Так, с кляпом, и бросили, наиздевавшись.
– Он умолк, чтобы справиться с переживаниями.
– Только вот гробов сколотить не из чего... Утром повезут хоронить.

– А ты разве на похоронах не будешь?

– Хотелось бы проводить в последний путь, Варя была мне как сестра. Но завтра коров пасти, подошла наша очередь.

– А листовки принес? Маму мне уговорить удалось. Насилу упросила.

– Передай ей большое спасибо, скажи, что никто не узнает, чья работа.

– Я ей за тебя поручилась.

На верхушках акаций догорали последние отблески уходящего на покой светила. Андрей достал из кармана часы посмотреть время.

– Спешишь? Сколько натикало?

– Уже девять с четвертью.

– А я кольцо отдала маме. Она сказала, после войны сделаем из него красивые сережки.

– Мар-та! Ужинать, - позвали от сеней.

– Иду-у! До свидания, - убежала с листовками в руке.

... Примерно раз в месяц подходила очередь пасти череду. Повинность для ребят привычная, нетрудная и в хорошую погоду даже приятная. По крайней мере для Андрея. Ее он отбывал охотно, припадет ли пасти с соседом Федей или же соседкой, то есть Варькой. Последний раз пасли с нею в середине июля.

Матери, как всегда в таких случаях, подняли рано. Глаза слипались, первые шаги были сонными; но утренняя свежесть, зябкая роса с придорожных кустов вскоре взбодрили, сонливость - как корова языком слизнула.

Буренки норовили заскочить в подсолнухи, уже готовые зацвесть, чтобы урвать лакомую "шляпку". Варька всякий раз кидалась вовремя завернуть несознательную худобину, опередить в этом напарника.

– Че ты за ими бегаешь, - зевая с недосыпу, сделал замечание тот.
– Дай хуть одну угостить по ребрам.

– Они же не понимают, что нельзя, - возразила она, косясь на "угощение".

– Все они понимают!.. Куд-да морду задрала?!
– погрозил он кийком очередной лакомке.

Этой палкой с утолщением на одном конце обзавелся он давно, изрядно потренировался попаданию в цель и теперь промахивался редко. Шкодливые особи (киек предназначался только для них) знали об этом прекрасно. Даже самая хитромудрая из этой категории, Свинья, которая многим играет на нервах, не давая спокойно полежать в холодке в полуденную жарынь; которая только о том и помышляет, как бы улизнуть из стада в чью-нибудь молодую кукурузу, - так вот, даже она становится благоразумней, когда череду пасет Андрей. Правда, попытки "чухнуть" она изредка предпринимает и в его дни, но стоит тому показать киек и прикрикнуть, как тут же разворачивается и спешит обратно.

... Солнце поднялось над степью, припекало. Нахватавшись по холодку, буренки улеглись отдыхать, отрыгивая и сосредоточенно перетирая жвачку, сонно мотая головами и хвостами, чтобы отпугивать навязчивых мух. Сели завтракать и пастухи.

– Ты запасся, будто на цельный день, - кивнула Варька на андрееву сумку; ее запасы выглядели скромнее.

– Мамка перестаралась.
– Он заглянул внутрь.
– И правда: чуть не полбуханки, пять яиц, сало и целая головка чесноку, - стал перечислять содержимое.
– А вот про молоко забыла...