– А что я должен, по-твоему, знать?

– Так ведь соседку ж твою эти гады убили!..

– Какую соседку, ты че буровишь!..

– Да теть Шуру Сломову! Своими глазами видел...

– Как, за что?

– За Варьку заступалась. Ну, и...

– За Варьку? Говори толком, что ты цедишь по слову!
– волнуясь, потребовал сосед Сломовых.

– Да язык не поворачивается говорить такое... Придешь - сам узнаешь. А я спешу - не знаю еще, как там мои.

– Я проходил мимо, видел и мать, и Степашку: живы и здоровы. Давай расскажи, раз видел собственными глазами, - настоял Андрей.

– Ну...
– начал тот неохотно, издалека.
– Я как раз был у Веры, помогал резать яблоки на сушку, когда нагрянули эти выродки...
– Они не спеша двинулись в сторону борисова подворья.
– Как токо заслышали стрельбу, сразу за пацанов - и на огород в кукурузу. При-таились, слушаем, что происходит на хуторе. Сперва все было тихо потом пошла стрельба. Одиночная, но перед этим несколько раз вроде как из тяжелого пулемета. Причем, на моем краю. Неужли, думаем, расстреливают людей? Говорю Вере: сбегаю домой, узнаю, как там мои может, уже и в живых нет. Она боится оставаться одна (теть Лиза куда-то отлучилась), но отпустила. Ну, крадусь, значит, огородами, чтоб не попасться им на глаза. Токо из вашей кукурузы нырнул в сломовские подсолнухи, слышу, кто-то визжит. Варька, что ли, думаю... Завернул в ихний сад, добегаю до краю - так и есть: два здоровенных лба волокут ее к ореху, что возле колодезя. У переднего в руке железный автомат, с длинным та-ким рожком. Я сперва подумал, что расстреливать, но потом дошло... Она, конешно, вырывается, визжит, как резаная, отбивается ногами, пытается укусить... А этот, ж-жупел, который второй-то, накрутил косу на руку, оттягивает ей голову назад, а у самого, козла, пасть нараспашку - ему, скоту, смешно... А у меня - ну ничего в руках. Что делать? Я - к вам во двор, думал, найду тебя, что-нибудь придумаем; а там тожеть фрицы и больше никого.

– Нужно было сразу же бежать за Ваньком, - вставил слово Андрей, тупо глядя перед собой.

– А ну как и его тожеть нет дома? Токо время потеряю. Нашел кирпичину и назад: будь что будет, думаю, а издеваться не позволю! Еще издаля замечаю: автомат висит на суку, а они возятся с нею поодаль. Бросил кирпич, крадусь к автомату, еще бы несколько секунд!.. а тут, откуда ни возьмись, - теть Шура. Подбежала да как вцепится одному в патлы! Что ж ты, кричит, с дитем-то делаешь, морда бесстыжая! А другой - хвать автомат да по голове ее хрясь... Она и повалилась.

Борис умолк, удрученно глядя себе под ноги.

– А что ж с Варей, ее не отпустили?
– с надеждой в голосе поднял Андрей на него глаза.

– Какой там!..
– Борис снова умолк, не в силах продолжать.
– Ты бы слышал, как она кричала, звала на помощь... А потом замолкла, как если б ей рот зажали.

– И ты на все это спокойно глядел?
– с осуждением упрекнул Андрей товарища.
– Надо ж было что-то делать!

– Что я мог сделать с пустыми руками? А у него автомат: взял наизготовку и зырит по сторонам, не бежит ли еще кто на выручку. А насчет "спокойно" - думаешь, мне не больно было все это видеть... слушать, как она зовет: спасите, где ж вы все подевались? . .

Оправдания Андрей вряд ли слышал. Остекленелым взглядом, потрясенный услышанным, молча и тупо смотрел перед собой, ничего не видя сквозь навернувшиеся слезы.

– Во двор не заходил?
– спросил уже на подходе к борисову подворью.

– Там было полно соседей. Хотел узнать, что и как, но меня завернули, сказали - пока нельзя.

Убедившись, что с матерью все в порядке, возвращаться Андрей передумал, и когда Борис прошел в свою калитку, направился к Марте. Там его уже поджидали.

– Дома все благополучно?
– поинтересовалась Ольга Готлобовна.

– С мамой? Нормально...

– Ну и хорошо, что нормально. Хотя по твоему виду этого не скажешь, От нее не ускользнуло угнетенное состояние паренька, но расспрашивать не стала.
– Можете отправляться, - разрешила дочери.

Перемена не осталась незамеченной и для Марты. Передавая влажную еще рубашку (успела "простирнуть"), она посмотрела оценивающим взглядом.

– Ты че так смотришь?
– заметил он.

– Какой-то ты не такой...
– пожала плечом.
– И могу поспорить, что ты не подкрепился.

Убежала в хату и спустя несколько минут выволокла объемистый узел. Андрей подхватил его, и они побежали к проезду в подсолнухах.

Здесь было по-вчерашнему душно, и они вскоре перешли на шаг. Андрей снял рубашку.

– Давай сюда, - запихнула в узел и ее.
– Духотища такая, что и я не против наполовину раздеться... Но вчера я вроде и недолго побыла раздетой, а кожа порозовела - даже мама заметила.

– Не ругала, что при мне была раздетой?

– Она у меня понятливая.

– Мне твоя мама тоже очень понравилась... Ты шаровары скинь до лимана. И давай не сильно спешить, седни - не вчера.

– Ага, человек там ждет - не дождется... Ну-ка, два дня не евши! Да, я ж тебе пирожков прихватила. С картошкой. Будешь?

– Давай. Как ты догадалась, что я не поел дома?

– Что-то подсказало... И еще мне показалось, что ты плакал. Вкусные? не дождавшись ни подтверждения, ни отрицания, спросила видя, как он уписывает за обе щеки.