– Вот как? Значит, он выжил? После того как взглянул в зеркало?

– Не крутите головой, сидите спокойно. Обещаю вам, что вас будет не узнать. Вспомнила, на кого вы похожи. На Роберта де Ниро.

– Это хорошо или плохо? Просто я с ним не слишком знаком.

– Все относительно...

она закончила работу и чуть отошла в сторону, протянув зеркало.

– Теперь любуйтесь.

Странно, но он не сразу узнал себя: на него смотрело совсем другое лицо - в нем исчезла какая-то постоянная настороженность, и равнодушие, и собачье чувство вины, и глубоко прячущаяся грусть, и даже морщинки возле глаз не выглядели столь беззащитно-усталыми. Но ее искусство здесь было ни при чем. Иногда происходящее внутри меняет внешность не хуже ножниц, бритвы и нового платья.

– Дело сделано, и теперь уже ничего не воротишь, - все же скептически сказал он, пытаясь скрыть волнение.
– И такого полюбят. Может быть, вам на прощание сложить печку? Тогда я пойду...

Наташа покачала головой. Ни ей, ни ему не хотелось расставаться на такой ноте, и оба чувствовали это. Вадим взял в руку бутылку французского вина и налил в бокал. Доверху.

– На дорожку, - произнес он. Но пить не стал. Передумал. Просто пошел к двери и, не оборачиваясь, помахал рукой.

– Подождите!
– выкрикнула Наташа, словно очнувшись.
– А... кто будет обедать?

Вадим остановился на пороге, глядя на нее как-то сбоку, издалека, сквозь солнечные блики, а все кругом от этой игры света и тени теряло очертания.

– Что-то я сегодня не голоден.

– Тогда... закройте дверь. И идите сюда.

Это прозвучало как просьба, и мужчина, пожав плечами, вернулся. Наташа, набрав воздуху, будто собираясь с силами, неожиданно произнесла:

– Хотите, я расскажу вам о себе? Садитесь!
– решительно добавила она.
– И слушайте.

– Только не очень длинно и монотонно, - попросил Вадим, вновь подчиняясь ей.
– Я засыпал даже на экзаменах.

– Постараюсь. Пейте вино. Ешьте салат. А я буду говорить. Если начнете храпеть, я вас разбужу. Дуршлагом по макушке.

Но она опять замолчала и задумалась. Вадим подсказал:

– Итак, я родилась в одна тысяча восемьсот семьдесят седьмом году, аккурат перед началом русско-турецкой войны... В зимнюю полночь и полнолуние, когда Стрелец перешел в Козерога, а в Замоскворечье выпал долгожданный снег.

– Если вы будете мне мешать, я вас убью, - пообещала девушка. Обойдемся без суфлеров.

– А хотите, я сам о вас расскажу?
– предложил вдруг мужчина.
– Очень коротко. Ведь все мы, когда начинаем свою биографию, упускаем самое важное, которое всегда кажется мелочью. И наоборот, детали выдаем за главное. Стереотип мышления. Родился, что-то окончил, изобрел, награжден, умер. Кому это интересно, кроме тебя самого? Но когда твой брат пролил кружку молока, а наказали тебя и ты впервые понял, откуда растут ноги у несправедливости и где она прячется, обида? Что есть смерть, вошедшая в соседнюю комнату, к твоему отцу? Боль от предательства и физическая боль, перваялюбовь и ненависть, желание убить, жажда и страх греха, осознание собственного ничтожества и величия, покой в душе, презрение, счастье, беда - когда это приходило к тебе, куда исчезло, как изменило разум, всю жизнь? Всего этого мы не говорим. Да и не знаем, или не можем вспомнить, или не хотим. Получаются даты. А то, что ты стоял под дождем, и плакал, и слушал музыку из открытого окна, и был счастлив, и знал, что такое уже не повторится никогда, - почему эти мгновения не остались для тебя священны?.. Я говорю так, к примеру, - добавил он, помолчав.
– У каждого свой дождь.

– А вы и говорили сейчас только для себя, - сказала девушка.
– Но я поняла. У нас с вами, как ни странно, много общего. Мне кажется. Простой тест: я назову любимого поэта, дерево, драгоценный камень, птицу, памятное место в Москве и прочее, а вы кивайте, если совпадет. Итак, погода - снег.

Мужчина улыбался, молчал. Она продолжала перечислять, но все его движения были уклончивы - ни да, ни нет, и вскоре ей самой надоело.

– С туманом у вас все в порядке, - несколько сердито сказала Наташа. Умеете нагонять. Теперь мне все ясно. Вы - последний уцелевший агент КГБ, остальные давно работают под другими вывесками. Потому и прячетесь на крышах. Проснитесь.

– Я просто прикрыл глаза. Не знаю почему, но яркий свет вызывает у меня тревогу. Бывают ночные звери, дневные. Я - из первых.

– По правде говоря, звериного в вас гораздо меньше, чем во многих других. Уж мне приходилось с ними общаться.

– А ваш жених?

– Хищник, - коротко ответила она.
– Не советую вам когда-нибудь с ним встречаться.

– Мне достаточно было познакомиться с его братом. Очень энергичный молодой человек. Немного нервный, но это пройдет.

– Теперь все такие. Или стараются сделать вид. Иначе тебя затопчут. Почему же я выхожу замуж?

– Это вы спросили.

– Для собственного спокойствия. Надоело, когда ко мне постоянно прицениваются. А купленную вещь уже не унесешь.

– Но ее могут продать снова. Или украсть. Или подменить вино с подлинной наклейкой.
– Он постучал по бутылочному стеклу.

Другой стук донесся из-за закрытой входной двери. Кто-то нетерпеливо ломился в квартиру, требуя впустить.

– Привезли еще что-то?
– спросил Вадим.

Наташа тревожно посмотрела на него и покачала головой.