Обнаружив утром, что от шифера не осталось ни одного целого листа, племянник почти не раздумывая тоже решил больше не заниматься этим домом. Бросил наследство на произвол судьбы! Друзья сели в автобус и укатили в Ташкент.

Это всего лишь несколько из историй, происходивших с С.Симоновым. А для разнообразия расскажу и свою, хотя понимаю, что буду неприлично выглядеть и в глазах читателя, и, возможно, в глазах специалистов психиатрии. Впрочем, можете списать все на то известное вам обстоятельство, что автор - в прошлом писатель-фантаст.

С 1978 года работал я проектировщиком по объектам цветной металлургии. Много поколесил по Средней Азии.

Вот однажды (это был 1979 год) приехал с авторским надзором на рудник, но из-за отсутствия билетов сел в неудобный поезд, и он привез меня ближе ночи, и оказалось, что мне негде переночевать. Станция-то - три двора, времени - полдвенадцатого ночи, дороги не знаю, а до рудника - он еще только строился - километров пятнадцать. Что делать?

Выхожу на автодорогу, по которой никто, естественно, в такой час не ездит. Жара, духота: в Узбекистане июнь.

Вдруг - такси!.. За триста километров от Ташкента!.. С зеленым огоньком. Сажусь - еду на рудник.

На середине пути - дорожный знак "кирпич".

– Дальше не поеду - запрещено, - говорит таксист.

Вот уж чертыхался я! Не на него, а на тех, кто этот знак посреди степи поставил. Абсурд!.. Но так было.

Что делать, едем обратно. Выхожу опять на станции.

А таксист поехал по направлению к руднику!

Твердо помню (и знаю: бывал там много раз): нет от той дороги к руднику никаких ответвлений. До сих пор нет. И быть не может: безжизненная степь.

Тогда же не стал себе голову забивать этой несуразицей, пошел бродить по станции.

Навстречу - пожилая женщина:

– Что вы ищете?

– Да вот, - говорю, - приехал в командировку...

– А как раз за путями у них гостиница: идите и ночуйте.

"Иду". Пролез под пятью товарными составами, весь перемазался в мазуте... Зато прекрасно до сих пор знаю, от какого корня это нефтяное слово.

...Оказалось, гостинице, о которой говорила женщина, еще строиться и строиться. Правда, стены уже стоят... Разворачиваюсь, чтобы идти назад - и в соседнем домике распахивается дверь, молодая женщина приглашает меня войти.

Иду. Выясняется, что это либо квартира, либо общежитие от рудника. Но у них - одна кровать!

Может, я что-нибудь и подумал бы сладострастное на эту тему, но тут из-за занавесочки вышел муж этой женщины - молодой, загорелый, гостеприимный. Там же, за занавесочкой, слышны детские голоса. Или один детский голос - вот этого уже не помню. Голос малютки - это помню хорошо.

У хозяев нашелся горячий борщ (почти в час-то ночи!), нашлась то ли у меня, то ли у них бутылка водки. Сели мы полуночничать. Мне и неудобно, что ворвался в чужую семью, и отказать еще неудобнее: уж очень от души меня потчуют. Борщ наливали в одинаковые тарелки из кастрюли на столе. То же было и с хлебом и водкой: никто из них мою тарелку отдельно не обслуживал, инакие куски мне не подкладывали. Закусывали тоже какой-то капусткой туда, в блюдо, и вовсе ныряли каждый без разбору своей вилкой. Ну, и я нырял, хотя люблю, чтобы все было персональное. К чему я это все уточняю, станет ясно потом.

Трапеза закончилась странно. Из-за занавесочки вышел вдруг мальчик лет восьми. Что меня поразило - это неестественно яркие голубые глаза с немигающим взглядом. Он вошел, как хозяин (теперь я бы сказал: как Хозяин домовой). Сел за стол напротив меня и молча стал смотреть мне в лицо. Не мигая! Сейчас-то я сильно сомневаюсь: видели и слышали ли его хозяева? Был ли он их сыном? Сыну, по логике, следовало к двум часам ночи хотя бы замечание сделать... К тому же, он был целиком одет, как будто собрался в школу...

– Ты никогда отсюда не уедешь, - сказал мальчик.
– Ты здесь умрешь.

Он сильно картавил, это я помню. Кстати, в православных (даже в языческих) глухих российский деревнях картавость считается признаком бесовства. Правда, вот за вторую фразу не ручаюсь: не возникла ли она уже потом, когда история получила неожиданное продолжение?.. Но, применив простой (назовем его лексикологическим) анализ, вы тут же обнаружите, что в первой фразе "р" не присутствует, а значит, скартавить он мог только на второй.

Сказал мальчик то, что сказал, - и ушел обратно за занавесочку.

Не знаю, где ночевали хозяева. Мне они уступили свою полутораспальную кровать-койку...

Впрочем, проснулся я на станции, на стандартном станционном диванчике. Передо мной - закрытая билетная касса... Факт, который никак не могу объяснить (не закрытую кассу, а то, что проснулся я не "в гостях"): подпаивать гостей клофелином было тогда не принято. Да если бы даже в те годы это и произошло, то должен был остаться в доказательство мотив, - а все мои вещи и документы были при мне, деньги - тоже... Потерять память из-за выпитой дозы спиртного я не мог: во-первых, я подробно описал, как это присходило, а во-вторых, даже втроем мы бутылку не осилили, больше занимаясь разговорами да прихлебывая наваристый борщ (его помню великолепно: редкий борщ!). Еще говорят, с клофелина трещит голова... Я проснулся свеженький, отдохнувший...