– Да вы просто молодчина, - сказал комиссар и, вставая, протянул юноше короткую сильную руку.
– От души поздравляю вас. Вот она, нынешняя-то молодежь, а? Все может!

Сила поднял голову. Глаза их встретились.

– Постойте, постойте, - вдруг сказал комиссар, слегка бледнея, - мне... лицо ваше... знакомо... очень...

Внимательно, будто припоминая что-то, смотрел он на юношу. Этот чистый ровный лоб под шапкой каштановых кудрей... Эти чуть продолговатые темные глаза, обрамленные густыми ресницами... Плавный изгиб черных бровей... Это черты жены...

– Скажи, джиоване, - спросил он чуть приглушенным голосом, переходя на итальянский язык, - этот шрам на лбу, отчего он у тебя?

– Это жандармы память оставили... Часами один стукнул...
– Сердце у Силы лихорадочно билось в предчувствии чего-то необыкновенного.

– За что?

– Они пришли за отцом... Я хотел сам того жандарма огреть часами, да он перехватил руку... Ну и...

Раде сделался белый как бумага.

– Как тебя зовут, мальчик?
– спросил он чуть слышно.

– Сила.

– Сила?

– Да.

– А имя отца и имя матери ты помнишь?

– Да, - сказал Сила. И назвал имена. Сомнений быть не могло.

– Сила!
– прошептал Раде.
– Сын мой!

Сила был словно во сне. Растерянно глядел в лицо комиссара. Медленно всплывали в памяти родные черты.
– Отец!
– закричал он.

И они бросились друг другу в объятия.

Август, с волнением наблюдавший эту сцену, растроганно улыбнулся: нашлись отец и сын. "И я нашел: друг моей дочери - сын моего друга... Трудно поверить, до чего хорошо!"

Август на цыпочках вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.

...Вечером, когда уже, кажется, обо всем переговорили, Душана Раде можно было видеть в землянке - он склонился над какой-то толстой книгой и что-то писал. Книга эта была фамильной реликвией - только ее и удалось Раде сохранить. Он уже стар и скоро передаст ее сыну...

Раде перечитал последнюю запись: "Много лет тому назад мой прадед сражался против французов. Мне пришлось воевать против фашистов. В этой борьбе я потерял семью: жену, сына..." Он зачеркнул последнее слово. Сына он нашел и теперь напишет об этом счастливом дне...

Что касается Анатолия, то его найти было уже легче легкого - вся бригада знала комбата, и каждый почел бы за честь проводить к нему Силу.

Три года прошло с тех пор, как они виделись в последний раз. Оба, конечно, изменились (Сила возмужал, на висках у двадцативосьмилетнего Анатолия появилась седина), однако узнали друг друга сразу.

В этот же день Сила был зачислен в роту Аслана. Очкастый батальонный писарь занес его фамилию в список, и Сила с Асланом отправились в столовую.

– Здесь каждый день бывает горячий обед?
– спросил Сила. Перед ним дымился ароматный суп.

– А как же! Горячий обед мы имеем даже в походе и в горах. Кухни следуют за нами по любым дорогам.

Из столовой Сила пошел к старшине. Старшина в партизанском батальоне обладал большой властью. Увидев новичка, он прервал беседу с бойцами, в ответ на какую-то их просьбу сказал им как отрезал: "Нельзя" - и повернулся к Силе:

– Вам что?

– Я - новый боец, зачислен в роту Аслана. Я прошу дать мне место в палатке ротного.

– В этой палатке людей больше, чем надо.

– Устроюсь как-нибудь. Аслан сказал...

– Нельзя, - упрямо повторил старшина. Если бы кто-нибудь намекнул, что Сила - брат комбата, старшина, конечно, сразу сменил бы тон... Но сейчас, предупреждая всякие просьбы, он заявил: - Никаких разговоров! Идите, я скажу, в какой палатке будете жить.

– В неудачное время сунулся, - усмехнулся Аслан, выслушав рассказ Силы о разговоре со старшиной.
– Видно, сердит на что-то. Когда сердит, отказывает в любом пустяке. Просто сумасшедший. Анатолий даже хотел отстранить его от должности, да раздумал: работник хороший... Ничего, эту ночь как-нибудь переночуешь на моей койке, а там мы сами определим тебе место. В сущности, это не старшина должен решать.

– А вы куда пойдете?

– Я переночую в санчасти.

– А там что, разрешают находиться?

– А почему нет? Я думаю, разрешат... Коек свободных много.

Они подошли к палатке медпункта, когда Анита перевязывала раненого. Аслан шепнул Силе:

– Смотри: это Даглы Асад, мой земляк. В последнем бою отличился.

Лицо и шея Асада были так забинтованы, что Сила мог видеть только его черные волосы.

– А рана тяжелая?

– Ничего. Заживет.

Закончив перевязку, Анита подошла к Аслану. Аслан познакомил Силу с девушкой. Они пожали друг другу руки.