Шрифт:
Аслан что-то пробормотал во сне, вздрогнул, услышав свой голос, и повернулся на другой бок. Волосы упали ему на глаза. Анита осторожно поправила их и быстро отдернула руку, но было уже поздно: Аслан открыл глаза.
– Прости, что занял эту постель.
– Ничего. Спи.
– Встаю. Не люблю валяться.
– Ты так храпел, что, наверное, было слышно во вражеском штабе, засмеялась Анита.
– Что ты, я ведь никогда не храплю.
– Да? В следующий раз приглашу свидетеля - не будешь спорить.
– Сдаюсь, - засмеялся Аслан.
– Я видел такие сны, что они стоят жизни. Побывал на родине. Снилось мне, что мать готовилась к моей свадьбе. Говорю ей: "Не спеши, мама..." А она отвечает: "Пора, сынок..."
– Ты видел во сне свою невесту?
– дрогнувшим голосом спросила Анита.
– Разумеется.
– Она очень красивая, твоя бакинка?
– Моя возлюбленная - здешняя девушка. Ее я и видел во сне.
– Не может быть, - Анита вспыхнула.
– Правда.
– Какая же из наших девушек даже во сне не дает тебе покая?
– Та, которая в первый раз показала мне Улицу любви. Дочь горняка.
Анита покачала головой, рассмеялась.
– Хорошо, это только сон... А что ждет тебя наяву? Кончится война, ты возвратишься на родину, а она?
– Я возьму тебя с собой.
– М-меня? Ох, фантазер, - засмеялась Анита.
– Если бы все было так просто, как тебе кажется...
– Кто может помешать нам любить друг друга? Для любви нет преград, нет и границ.
Ласково заглядывая в глаза Аслана, Анита спросила:
– Ладно, увидим, как будет. А теперь сознайся: ты не дружил ни с какой девушкой?
Аслан замялся, и на губах Аниты появилась тревожная улыбка.
– Скажи, дружил?
– В школе дружил с одной девочкой...
– Вот, попался! Любил ее?
– Э, это было давно, и она была такой маленькой!
– Ну и что ж? Тогда была маленькой, а теперь - взрослая.
– У нас с ней не дошло до любви.
– А в Севастополе? Там не было девушки?
– В Севастополе?
– Аслан горько усмехнулся.
– До того ли там было?
– Хочешь сказать, что полюбил впервые?
– Хочешь - верь, хочешь - нет, но это так, - твердо ответил Аслан.
Анита ласково погладила его по голове. Аслан хотел поцеловать ее - она выскользнула из его объятий.
– Это что за вольности?
– Хочу, чтобы исполнилось хоть десять процентов моего сна.
– А я этого не допущу!
– А я прошу. Ну, только один раз.
– Только один?
– Анита игриво взглянула на Аслана.
– Значит, второй раз поцеловать не захочешь? А ради одного раза я не согласна...
– Чур, нет. Миллион раз...
– поспешно сказал, он и, не дав девушке возразить, приник к ее губам.
И хотя это был не первый поцелуй, лицо Аниты горело, как будто они целовались впервые. Она отстранила от себя Аслана.
– Хитрый какой!
– и, чтобы скрыть смущение, сказала: - Я загляну к раненым.
– Да они же спят! Будить нельзя: сон - лучшее лекарство...
– Ну хорошо, - сказала девушка.
– Только смотри, без шалостей...
Улыбнувшись, она достала из шкафчика тарелку с красной морковью.
– Попробуй. Бывает у вас такая морковь?
– Морковь?
– спросил Аслан.
– Разве на земле есть место, где не бывает моркови? Или картошки? Или капусты?
– Нет, ты только попробуй, какая сладкая...
– Давай попробую.
– Аслан взял одну морковку, весело надкусил ее белыми крепкими зубами.
– Все-таки не то... Вот однажды я ел такую морковь, слаще которой уже не найти.
"Сейчас начнет вспоминать", - подумала Анита. И, стараясь отвлечь его, весело сказала:
– Ты, наверное, ел шоколад, а не морковь.
– Нет, дорогая, морковь. Но она была вкуснее шоколада.
– Должно быть, очень редкий сорт.
– Сорт не знаю какой, но я ел ее в концлагере. "Хотела отвлечь, а получилось наоборот", - с горечью упрекнула себя Анита.
– Милый, гони от себя мрачные мысли! Все страшное позади и больше никогда не вернется.
– Я тоже так думаю... Но ты не беспокойся, случай, о котором я тебе расскажу, право, смешной... Конечно, было это в лагере, и голод одолевал нас. Вот мы с товарищами и решили пробраться на склад, где хранилась морковь. Выбрали самую темную ночь, выждали момент, когда охранник отошел в сторону, и, юркнув в окно, свалились прямо на кучу моркови. Темень такая, что хоть глаз выколи. А мы и рады - насели на морковь... Кое-как вытираем и едим, едим... Ничего более вкусного я, наверное, в жизни своей не едал. Во всяком случае, не могу вспомнить. Возможно, в ту минуту мы были самыми счастливыми среди пленных. Не помню уж, сколько времени мы пировали. Одним словом, пока не услышали шаги охранника. Он что-то, видимо, заподозрил. Вошел, мерзавец, прислушался да вызвал другого. Я, говорит, слышал какое-то похрустывание. А второй отвечает: "Здесь полно крыс". Потом оба расхохотались и давай стрелять наугад в темноту. Как мы уцелели, не знаю... Да еще набили морковью карманы для товарищей. В тот вечер в бараке был праздник...