— Конечно, эта встреча рано или поздно должна была произойти. Но вы,

Николай Ильич, напрасно пригласили его к себе. Норка должна знать только

ваш дом и одного вас. Иначе вы её можете потерять как вожатого...

...В воскресенье Борис надел белый полотняный костюм и сказал

деловито:

— Пойду посмотрю, как моя Норка у нового хозяина живёт.

— Поди, поди, сынок, — одобрила мать.

Борис ушёл к Малининым и быстро вернулся домой.

— Ты что так скоро вернулся? — удивлённо спросила мать. — Не видел

свою Норку?

— Да, увидишь теперь! Даже на порог не пустили.

— Почему так?

— А потому, что, наверно, боятся, как бы я не переманил её к себе...

— Но теперь же она не твоя... — заметила Таня.

— Ну и пусть! Всё равно я её воспитал.

— Так чего же ты надулся? — сказала мать. — Ты сделал своё дело — и

хорошо.

— Да ничего... Просто обидно! Даже взглянуть не дали... Спасибо,

говорят, тебе, мальчик, за твою работу, но только не надо Норку

расстраивать. А то она слушаться не будет...

— А пожалуй, Боря, они правы. Ты же сам всегда говорил, что собака

должна знать одного хозяина.

Борис чувствовал правду в словах матери, но всё-таки продолжал

твердить о своей обиде:

— Заходи, говорят, мальчик, к нам тогда, когда Норка на работу

уйдёт...

— Одним словом, приходите, гости, когда нас дома не будет, —

насмешливо проговорила Таня. — Интересно!

— И щенка от Норки пообещали... — сумрачно добавил Борис.

Таня будто обиделась за брата:

— Они к тебе, Борис, отнеслись как к маленькому: чтобы успокоить,

куклёнка пообещали.

— Не куклёнка, а породистого щенка! — поправил сердито Борис.

— Ну, во всяком случае, я считаю, что от одной встречи Норка не

испортилась бы, — заметила Таня.

Борис вспылил:

— А чего ты понимаешь в этом деле! «Не испортилась, не

испортилась»!.. А вот, может быть, взяла и испортилась бы!

Маленькое приключение

Норка уже хорошо освоилась с тремя маршрутами — на работу, в

городской сад и в гастроном. В магазине она подводила Николая Ильича

сначала к кассе, а потом к прилавку. Так научил её Васильев.

Прожив у Николая Ильича почти месяц, Норка стала точно

ориентироваться во времени. Это было не трудно ей усвоить, потому что день

у Николая Ильича был строго размерен по часам: с утра — на работу, потом —

отдых, прогулка. В восемь часов утра Норка просила завтрак, а в девять

подходила к двери и царапала её лапами, посматривая на хозяина, будто

хотела напомнить: «Пора идти на работу».

Норка совсем привыкла к новому хозяину и к новому дому, но она не

переносила в квартире темноты, которую не ощущал Николай Ильич. Случалось

иногда так, что Николай Ильич заходил с ней в дом вечером, когда в

квартире никого не было. Норка требовательно взлаивала до тех пор, пока

Николай Ильич не включал свет, который совсем не нужен был её новому

хозяину.

В центре города, около театра, раскинулся небольшой парк. Кое-где в

тени деревьев стояли скамьи, а в центре парка бил фонтан из огромного

клюва каменного пеликана. Против фонтана на высоком постаменте стоял

гипсовый малыш в коротких штанишках и беззвучно трубил в горн.

Вокруг фонтана на газонах цвели пионы, настурции, астры и мак.

Николай Ильич пришёл сюда отдохнуть и заодно познакомить Норку с

новым для неё маршрутом. Подойдя к входным открытым воротам парка, Николай

Ильич отстегнул от ошейника поводок и произнёс повелительно:

— Ищи! Норка, ищи!

Норка бросилась в парк и побежала по дорожкам, посматривая на скамьи,

занятые людьми. Был воскресный день. Норка озабоченно бегала по дорожкам,

выискивая свободное место для своего хозяина. Нет, всё занято. Николай

Ильич неторопливо шёл по центральной асфальтированной аллее, прощупывая

дорожку тростью и ожидая сигнала от Норки. Не найдя свободного места,

собака забежала в боковую тенистую аллею и остановилась как вкопанная