Однажды сам Юра исчез. Сидел рядом на диване и вдруг пропал. Все обыскали - нет нигде. Нашли на чердаке. "Почему ты здесь?" - "Меня затащили".
– "Кто?" - "Не знаю".

Зашли в дом - опять исчез. Оказалось, решил убежать. Догнали, но четверо здоровых мужчин остановить его не сумели. Справились, лишь когда кто-то прочел "Отче наш". Почему и куда бежал, объяснить Юра не мог.

Опять пошли записки: "Уберите Юрку, иначе замучаю". Решили увезти Юру в Середино - Буду, к старшему брату. И опять, только заговорили об этом, записка: "Что, Юрку в Буду хотите отправить, знаю, догоню и там. Только вот в Брянске не знаю, где искать". И добавлено: "Моя сила действует за пятьдесят километров, все видит и все может".

Решили обратиться к помощи церкви. Но и тут записка: "Что, в церковь поедете? Лучше б о Юрке позаботились, пока не поздно, а то убью и дом спалю. Хотела это сделать, да Юрка увидел". Катька добавила, что попа она не боится.

Тогда задумали пригласить в дом местное начальство. Катька узнала и об этой задумке, написала: "Что, Роман, и начальство пригласил? Да я их выгоню. Роман, помни, до конца Юркиного срока девять часов осталось. А завтра утром ты его уже не увезешь, потому что ноги у него не пойдут. Если хочешь, то только вечером. Вообще-то, как сам знаешь. Думай, Роман, девять часов осталось. Катька".

Решили вызвать из Брянска зятя Сергея, чтобы забрал Юру, а заодно и своих детей, Сашу с Олей. Тут же записка: "Тонь,

Антонина Степановна, мать Юры.

я знаю, ты дала телеграмму Сергею, чтобы приехали. Я их переверну при первом же повороте".

Сергей приехал с женой на своей белой "Волге". Решили уезжать вечером. Перед выездом мать Юры окропила "Волгу" святой водой. Дети при этом были в машине. И тут по ней пошли удары, да такие, что боялись, как бы не перевернулась. Отложили выезд до утра.

Утром не нашли ключей от машины, использовали запасные. Уехали. Антонина Степановна вошла в дом - ключи от машины из печки летят, вслед записка. Катька сообщает, что ключи она спрятала, что детей зря отправили - в больнице теперь они…

И тут в доме появилось письмо без почтовых печатей, написанное знакомым почерком дочери Антонины Степановны, жены Сергея. В письме сообщалось, что под Навлей они попали в аварию: у Саши сломана рука, у Оли повреждены лоб и переносица. Они в больнице.

Позвонили в Навлю: да, была авария. Все правда. В машине - белой "Волге" - ехали муж с женой и двумя детьми. У мальчика сломана рука, у девочки разбиты лоб и переносица. Но фамилия пострадавших другая. Как оказалось впоследствии, Сергей подъехал к Навле несколько позже той белой "Волги"… До Брянска доехали благополучно. Но и там нечистая сила, похоже, достала бедного Юру. Наврала, как всегда: за пределы пятидесяти километров ее возможности все-таки распространяются…

История имела продолжение. Об этом я узнал из сообщения ТАСС. Оказывается, летом 1991 года в Подывотье побывали брянский экстрасенс Игорь Сенчилин и корреспондент ТАСС Леонид Свердлов. Когда зашли в дом Юры, упала записка: "Сенчилин, зайди ко мне, поговорим по душам". В процессе такого душевного, посредством записок, общения получили совет сходить к женщине, что якобы напустила на Сашу все это. Но по указанному адресу в доме никого не застали. Когда вернулись, нашли Юру в сильном возбуждении: глаза бегают, косится на печку и шепчет:

–  Вот она, лицо круглое, красное, сейчас вон н. кровать села!

Решили замерить в доме радиационный фон. В основном норма, но у печи, где Юре виделось лицо, дозиметр дважды засвистел, цифры понеслись с бешеной скоростью. Остановились в пределах 500 микрорентген! Повторили замер - все то же самое…

Множество записок досаждали семье Владика, которая жила в Москве. Инициатором их появления оказался я. А дело было так. Поскольку в квартире с середины февраля 1991 года продолжались самовозгорания, я в свой очередной визит 23 февраля решил переключить внимание и усилия феномена на более безопасное занятие, а именно спровоцировать его на более осмысленные действия с целью установить контакт с ним. В тот день я пришел вместе с С. Г. Митрофановым, человеком уникальных знаний и возможностей. В 14.40 я ушел, сдав ему "смену" и предложив попробовать вступить в контакт с феноменом: стуками, перепиской, голосом - как получится. Даже если под личиной феномена скрывается Владик, предполагал я, ему следует дать занятие, которое отвлекло бы его от творящихся безобразий.

Именно это и произошло. После нескольких возгораний началась переписка. Невидимка писал печатными буквами, подручными средствами: простым и Цветным карандашами, шариковой авторучкой, подпись "Апапыня". Появилась записка с завернутым в нее ключом от гардероба: "пить остаться апапыня". То же повторилось через 15 минут: "в шкафу апапыня". Открыли шкаф, там записка с требованием всей семьей как можно быстрее выехать в деревню, где Владик обычно проводит лето. В ответ на первую записку поставили стакан воды. Вскоре ее стало полстакана, рядом – записка: "спасибо за воду апапыня". Потом появилась вторая: "я не мог". Попросили дописать. Дописалась одна буква: "я не могу". Затем часть записок сгорела.

Далее пошли надписи на стенах: "я не могу передать, что машина сломана иначе он меня отлупит" (машина для предполагаемой поездки была неисправна); "если вы мне не верите то у вас все сгорит". И перед сном: "не думайте что я вам лгу, будет очень плохо".

Наутро 24 февраля исчезли все вчерашние записки, одна из них сгорела на кухне возле мойки. Больше в тот день огня не было. Но зато появилось много записок с настоятельными требованиями поехать в деревню. Все они уничтожались огнем. Кроме одной: "в деревню надо ехать вместе с Винокуровым. Апапыня". Мне сказали, что Апапыня, видимо, разрешил сохранить эту записку для передачи мне. Ее сохранила на себе бабушка. Среди уничтожившихся были и такие: "если вы поедите, то напишите на такой же бумаге и положите на кухонный стол, когда уедите гореть ничего не будет я останусь здесь и буду охранять квартиру".