– Такой немощный? А вы читали в американских газетах, как он вел себя в Принстоне? Он забаррикадировался в своей лаборатории и создал вокруг нее мощное электрическое поле. Он получал энергию от электростатического генератора, который вращался ветродвигателем. Бандитов затрясло, как в пляске святого Витта, и они поспешили убраться. Все шесть дней он просидел в лаборатории с двумя сотрудниками, на одной воде. Вот он какой.

– Все-то вы знаете, - сказал Кравцов.

– Профессия такая.

– Между прочим, Чулков рассказывал, что вы извлекали из него различные сведения обо мне. Зачем это?

– Болтун ваш Чулков. Просто я интересовался, как вы подавляли мятеж.

– Ну уж - "мятеж", - усмехнулся Кравцов.

– Он про тебя писать хочет, - вмешался Али-Овсад.
– Он хочет писать так: Кравцов стоял возле Черный столб...

Оловянников со смехом протянул мастеру руку, и тот благосклонно коснулся пальцами его ладони.

– Целый месяц крутимся вокруг Столба, - сказал Кравцов.
– Наблюдаем, измеряем... Осторожничаем... Надоело.
– Он допил пиво и вытер губы бумажной салфеткой.
– Действительно, трахнуть его, дьявола, атомной бомбой...

Морозов оглянулся, мельком взглянул на Кравцова. Услышал, должно быть. В тускловатом свете керосиновых ламп седина его отливала медью.

Кельнер-японец неслышно подошел, вежливо втянул воздух, предложил мороженое с фруктами.

– Благодарю, не хочется, - Кравцов поднялся.
– Пойду Макферсона проведаю.

Али-Овсад посмотрел на часы.

– Через час Брамульян придет ко мне чай пить, - сказал он.
– Один час времени есть.

– Приохотили вы его, однако, к чаю, Али-Овсад, - засмеялся Оловянников.

– Мы с Брамульяном в воскресенье будем джыз-быз делать. Мне повар обещал кишки-мишки от барана.

– Вы идете к Макферсону?
– спросил Оловянников.
– Разрешите, я тоже пойду.

28

Несколько дней назад врач разрешил Уиллу двигать руками и поворачиваться с боку на бок. Нет-нет да искажала гримаса боли его лицо, и нижняя челюсть как-то особенно выпирала, и Норма Хемптон в ужасе бежала за врачом.

Но все-таки опасность, по-видимому, миновала.

Уилл лепил из пластилина фигурки, а когда лепить надоедало, просил Норму почитать газеты или излюбленные "Записки Перигрина Пикля". Он слушал, ровно дыша и закрыв глаза, и Норма, взглядывая на него, не всегда могла понять, слушает ли он, или думает о чем-то своем, или просто спит.

– Как только ты поправишься, - сказала она однажды, - я увезу тебя в Англию.

Уилл промолчал.

– Как бы ты отнесся к мысли поселиться в Чешире, среди вересковых полей?
– спросила она в другой раз.

Надо было отвечать, и он ответил:

– Я предпочитаю Камберленд.

– Очень хорошо, - сразу согласилась она. И вдруг просияла: Камберленд. Ну, конечно, мы провели там медовый месяц. Боже, почти двадцать пять лет назад... Я очень рада, милый, что ты вспомнил.

– Напрасно ты думаешь, что я вспоминаю медовый месяц. Просто там скалы и море, - сказал он спокойно.
– Почитай-ка мне лучше эту дурацкую историю о черепахах.

И Норма принялась читать роман "Властелины недр", печатавшийся с продолжением в "Дейли телеграф", - нескончаемый бойкий роман о полчищах неких огненных черепах, которые вылезли из земных недр и двинулись по планете, сжигая и губя все живое, пока их предводитель не влюбился в прекрасную Мод, жену торговца керосином.

Страсть огнедышащего предводителя как раз достигла высшего накала, когда в дверь постучали и вошли Али-Овсад, Кравцов и Оловянников.

– Кажется, вы правы, Уилл, - сказал Кравцов, подсаживаясь к койке шотландца.
– Надо перерезать Столб атомной бомбой.

– Да, - ответил Уилл.
– Атомная бомба направленного действия. Так я думал раньше.

– А теперь?

– Теперь я думаю так: мы перережем Столб атомным взрывом, и магнитное поле придет в норму. Но Столб все равно будет лезть и снова достигнет ионосферы. Снова короткое замыкание.

– Верно, - сказал Кравцов.
– Как же, черт возьми, его остановить?

– Наверно, он сам остановится, - сказал Али-Овсад.
– Пластовое давление выжмет всю породу - и остановится.

– На это, Али-Овсад, не стоит рассчитывать.

– Позавчера, - сказал Оловянников, - журналисты поймали Штамма в салоне, зажали его в углу и потребовали новостей. Конечно, ничего выведать не удалось, - просто железобетонный человек, - но зато он стал нам излагать свою любимую теорию. Вы слышали что-нибудь, Саша, о теории расширяющейся Земли?

– Кое-что слышал - еще в институте были у нас споры.