— Ну вот, никак нет повода не выпить, — обреченно заметил он и залпом опорожнил стакан.

Чупрун последовал примеру шефа, смачно крякнул, занюхал водку рукавом и удовлетворенно похлопал себя по нависающему над штанами животу.

— Эх, хорошо пошла, проклятая!

— Теперь докладывай все внятно и по порядку, а то по телефону я толком ничего и не понял, — потребовал полковник. — Паше Зюзину снова подбросили тот же самый труп?

— Такой же, но свежий, — пояснил Колюня. — Вчерашний лежит в морге, я на всякий случай проверил.

— Майор что, клонирует этих покойников?

— Он считает, что это профессиональное проклятие. Знаете, у моряков — «Летучий голландец», у спелеологов — белая женщина, у…

— А у «гиббонов» — полосатый «Мерседес», но никак не сотрудник бельгийского посольства, — прервал опера полковник. — Ты с мистикой-то завязывай. Давай только конкретные факты.

— С чего начать — со второго жмурика или с голубых трусиков? — уточнил Чупрун.

— Каких еще трусиков? — в столь позднее время Иван Евсеевич плохо соображал.

— Ну с тех, кружевных, что были в кармане первого трупа. Кстати, у второго тоже не оказалось при себе никаких документов, правда, и женского белья у него не обнаружилось.

Обрыдлов болезненно поморщился.

— Я же просил — по порядку, а то с твоими трупами и трусиками я окончательно с ума сойду.

— Ладно, — согласился Колюня. — По порядку так по порядку. Следуя твоему распоряжению, я поехал в Рузаевку, чтобы расспросить, не знает ли синяевская братва что-либо насчет подброшенного Паше покойника. В «Космосе-2» я встретил Дениса Зыкова, того самого журналиста, что помогал нам в расследовании убийства генерала Красномырдикова.

Парень уже был в курсе событий и рвался в бой — вот я и оставил ему две фотографии: на одной был изображен убитый, а на другой — обнаруженные в его кармане трусики. Подумал — чем черт не шутит, — энергии у парня много, да и талант сыскной есть, вдруг что-нибудь да накопает. И, как ни странно, Денис снова нас обошел.

Он позвонил мне около девяти вечера и сообщил, что в данный момент невеста и любовница Пашиного покойника отрабатывают друг на друге приемы рукопашного боя в ночном клубе «Лиловый мандарин». Я находился неподалеку, минут через семь был на месте и приступил к допросу девиц, которых к тому времени, хоть и не без труда, удалось разнять.

Как выяснилось, убитого звали Шарль Айм. Тридцать шесть лет, холост, атташе бельгийского посольства.

Алиса Гусева, невеста Шарля, изучив фотографии, пришла к выводу, что трусики, обнаруженные в кармане ее жениха, принадлежали Наталье Лигановой, ее подруге, из-за чего, собственно, между ними и вспыхнула драка.

В день убийства Гусева рассталась с женихом около десяти вечера, после чего отправилась в «Лиловый мандарин». Ее алиби подтвердили свидетели.

Лиганова настаивает на том, что не видела Шарля в тот день, но, похоже, врет: нервничает, глаза бегают да и алиби у нее более чем хлипкое. Вызывает сомнение и то, что атташе стал бы долгое время таскать в кармане предмет ее гардероба. Скорее всего у них было свидание.

Адрес убитого я узнал от Алисы и отправился к нему домой. Перед подъездом бельгийца я обнаружил Пашу Зюзина, стоящего над трупом Шарля Айма — вернее, его двойника.

По словам майора, двойник Шарля вылетел через закрытое окно за минуту-две до моего появления и минуты через три после того, как он вошел в подъезд, так что самоубийством это быть никак не могло.

Дверь в квартиру атташе была открыта, все внутри перевернуто вверх дном. Преступник из подъезда не выходил — за подъездом наблюдали сначала Паша, а потом Тарас Гришко — знакомый майора. Скорее всего убийца скрылся через подвал — его дверь была открыта, замок в ней сломан, а вентиляционные отверстия там достаточно широки, чтобы в них мог пролезть человек.

Ни бумажника, ни документов у второго Шарля не оказалось, толькосигареты и зажигалка. Судя по идентичной внешности; это был брат Айма. Для того чтобы связываться с бельгийским посольством, время было слишком позднее. Это можно будет сделать прямо с утра. Думаю, что личность второго покойника мы установим без труда.

Подвал и квартиру мы опечатали. Завтра там поработают эксперты.

— Убиты два иностранца, мать их так, — простонал Иван Евсеевич. — Да еще дипломаты, по крайней мере один дипломат. И это после триумфального захвата банды особо опасных школьников и погрома, устроенного нашим спецназом в «Контрольном выстреле». Ты представляешь, что скажет мне завтра генерал Блудов?

— Не думай об этом, полковник, — посоветовал Колюня и подлил водки в стакан начальника. — До завтра еще надо дожить.

В семь утра Колюню Чупруна поднял с постели телефонный звонок.

— Ты не помнишь, на трусах была вышивка? — поздоровавшись, спросил Денис.

В отличие от измученного бессонной ночью опера журналист был полон сил и энтузиазма.

— Что? — очумело пробормотал Колюня. — Какие еще трусы, какая вышивка?

— Как это какие? — изумился Зыков. — Голубые, те самые, что у покойника в кармане нашли. У тебя, часом, не амнезия? Мне нужно знать, есть ли на них вышивка. Она должна быть в самом низу, на уровне наиболее ценимого мужчинами фрагмента женской анатомии. Может, там был гномик маленький вышит или кораблик?