— А почему гномик?

— Не знаю, может, и не гномик вовсе, а что-нибудь другое. Гномика я для примера назвал. Вспомни, а?

Чупрун потряс головой и энергично поскреб пальцами затылок, пытаясь возродить к жизни безнадежно сонный мозг.

— Вышивка, говоришь? Внизу? Черт, а ведь там действительно что-то было, маленькое такое, тоже, кажется, голубое, только тоном чуть потемнее, может, и вышивка. А с чего ты вдруг гномиков на трусах стал искать?

— Да так, версию одну хочу проверить.

— Ох уж эта молодежь! — Зевнув во весь рот, Колюня сел на кровати. — У меня дома есть еще несколько фотографий, может, на них эта штука и видна. Сейчас посмотрю. Подожди минутку.

Покопавшись в наваленных на столе бумагах, опер извлек снимки из папки.

— Есть! Точно! Это вышивка! — сообщил он в трубку. — Только не гномик, а крошечный голубой полумесяц. А в чем дело?

— То были трусики не Лигановой! Я знаю, кому они принадлежат! Жене одного бизнесмена, Андрея Сикор-ского. Он живет на улице Готвальда.

— Ну, ты даешь, брат! Откуда ты узнал про вышивку? Ты у нас, часом, не ясновидящий?

— К сожалению, нет, — засмеялся Денис. — Просто вчера вечером точно такие же трусики, только с бабочкой, а не с полумесяцем, подарил моей жене один бернский зенненхунд.

— Что, опять иностранец? Немец, что ли? — изумился Колюня. — И часто Кате делают такие подарки?

— Да нет, ты не понял, это не иностранец, а порода такая. Пес здоровенный, с теленка, черный с коричневыми подпалинами. Зенненхунды раньше в Берне бидоны с молоком на тележках перевозили.

— Вот это, я понимаю, эволюция! — восхитился Чупрун. — Раньше молоко перевозили, а теперь дарят шикарное нижнее белье приглянувшимся им блондинкам. Честно говоря, иногда я даже завидую братьям нашим меньшим.

— Обезьяна тоже в свое время взяла в руки палку, — заметил журналист. — До сих пор последствия расхлебываем. Так вот, вчера моя жена пошла тренировать Штерна, бернского зенненхунда, к тому самому бизнесмену с улицы Готвальда. Штерну Катя понравилась, и он принес ей точно такие же трусики, как на фотографии, только напротив причинного места у них была вышита золотистая бабочка.

Андрей объяснил, что его супруга на всем своем белье вышивает своеобразные метки — крошечные розочки, бабочек, гномиков — они у нее в швейной машинке запрограммированы.

— То есть в кармане атташе были трусики не Лига-новой, а жены этого самого бизнесмена? — подытожил опер.

— Похоже, что так.

— А адресок этого бизнесмена у тебя найдется?

— Конечно. Мне Катя дала.

— Отлично! Продиктуй-ка мне его. В голосе окончательно проснувшегося Колюни звучал охотничий азарт.

Зенненхунд Штерн подозрительно обнюхал штанину Колюни Чупруна, но так и не понял, нравится ему этот мужчина или нет. Хозяин, стоящий у входной двери, явно нервничал, да и от незнакомца исходило тревожащее ощущение агрессивной настороженности.

— Умница, хороший пес, — опер почесал зеннен-хунда за ухом. — Значит, на таких, как ты, швейцарцы молоко возили?

— Почему вас интересует моя жена? Подозрительно осмотрев со всех сторон Колюнино удостоверение, Андрей Сикорский вернул его оперу.

— Мне нужно задать ей несколько вопросов.

— Каких еще вопросов? Вы что, подозреваете Инну в совершении преступления?

— Для начала я хотел бы с ней поговорить.

— Вы не увидите ее, пока не объясните мне, о чем идет речь.

Чупрун окинул бизнесмена задумчивым взглядом. «И чего я тут, в самом деле, китайские церемонии развожу, — подумал он. — Выложу все начистоту, и дело с концом. Все равно, рано или поздно он выяснит, что жена ему изменяет».

— Ответ, замешана ваша супруга в преступлении или нет, я смогу дать лишь после того, как осмотрю ее швейную машинку, — сухо произнес Колюня. — Предъявите машинку добровольно или предпочитаете, чтобы здесь устроили обыск? Кстати, речь идет об убийстве, так что не советую чинить препятствия сотрудникам милиции.

— Убийство? — изумленно переспросил Андрей. — Какое еще убийство?

— Я тоже хотела бы об этом знать, — из комнаты выплыла зеленоглазая красотка с высокой грудью и пышными рыжими кудрями.

— Милицию по какой-то причине заинтересовала твоя швейная машинка, — объяснил бизнесмен.

— В самом деле? — удивленно изогнула левую бровь мадам Сикорская. — Вы собираетесь предъявить ей обвинение?

— Сначала я предпочел бы на нее взглянуть.

— Ради бога.

С должным интересом осмотрев навороченный японский агрегат, Колюня пролистал инструкцию к его использованию и сразу же в разделе вышивок наткнулся на искомый полумесяц.