– Я бы на вашем месте оставался на своих местах, – сказал Тотктонада.

– Лучше умереть стоя, чем жить на коленях! – закричал Фрус и бросился к куче снаряжения.

– По-моему, вы как раз на коленях, – заметил министр.

– Лучше умереть на коленях, – ответил заговорщик, на четвереньках ползая вокруг амуниции, – чем жить… лежа.

– Ну, как пожелаете. Всех остальных поздравляю. Ваша миссия завершилась успехом. Садитесь-садитесь.

Члены тайного общества вернулись на места и уселись, настороженно глядя на министра.

– Спасибо, – кивнул он. – Господа, ваши действия привлекли самое пристальное внимание властей к проблеме обезмаженных. Профессор Мордевольт получил необходимое финансирование и поддержку на самом высоком уровне. Труба будет модернизирована, всем обезмаженным вернут волшебные способности.

– Никогда! – яростно бормотал Клемент Фрус, роясь в груде амуниции. – Никогда Клемент Фрус не сдавался на милость победителя… Нет, вру, один раз сдавался… два раза… и тогда еще… и тогда… Но пятого раза вы от меня не дождетесь!

Остальное ВВС угрюмо молчало. В воздухе висел вопрос: «Ну и когда ты нас всех будешь арестовывать?»

Долорес откашлялась.

– Нам что, вернут магию в Безмозглоне?

– Полагаете, так будет удобней? – усмехнулся Тотктонада. – Нет. Когда придет время, вам пришлют приглашение на дом, явитесь на бывшую дачу Бубльгума в лабораторию Мордевольта и все там получите.

– На дом? – изумленно загудело собрание. – Вы отпустите нас по домам? После того, что мы сделали?

– Не так уж много вы сделали, – успокоил разволновавшихся заговорщиков Тотктонада. – В конце концов, в жизни каждого случаются ошибки, и надо уметь их… что?

– Признавать! – проскандировали заговорщики.

– Совершать. У вас это не очень получилось. Всерьез никто не пострадал… кроме вас самих. Три недели слушать лекции профессора Мордевольта… Полагаю, вы вправе потребовать у Министерства магии компенсацию.

Клемент наконец выдернул из груды обмундирования бронированную штуковину угрожающего вида и бросился к Тотктонаде с воплем:

– Свобода или смерть!

– Это все, что вы можете предложить? – усмехнулся министр. – Спасибо, я, пожалуй, ограничусь чашечкой кофе. Кстати, господа, вы наверняка проголодались? Думаю, самое время отправиться домой и перекусить.

Фрус несколько раз взмахнул найденной железякой перед невозмутимым носом министра, оглянулся на товарищей и увидел, что революционные массы к бою не готовы. Массы продемонстрировали готовность к плотному обеду и двинулись к выходу, который снова открылся.

– Клем, – бросил на ходу сержант, – кинь портянку, не позорься.

Фрус скис окончательно. Погибнуть, будучи вооруженным портянкой (пусть и броневой), было полным идиотизмом.

Дождавшись, пока последний соратник покинет подвал, Долорес осторожно спросила:

– А вы уже поймали Бубльгума?

– Бубльгума? – очень естественно удивился Тотктонада. – А причем тут Бубльгум?

– Но это же он писал нам записки!

– Ну что вы, Долорес, – улыбнулся серый министр. – Бубльгум сидит в Безмозглоне.

«Врет, – поняла Пузотелик. – Врет, как последний домовой».

После того как 48-часовое задержание у дуба со сломанной верхушкой завершилось, домовых ждала новая неприятность. Их родной, своими руками украденный дом превратился в научную лабораторию Мордевольта.

Возмущенные домовые полдня скандалили и дрались друг с другом во дворе, но добились только разрешения в течение 60 минут забрать свои вещи и проваливать. Это известие их несказанно обрадовало – по возможностям для привольного и разгульного воровства переезды могли сравниться только с пожарами.

Но Персимид, на которого конфуз с ложным Санта-Клаусом произвел большое впечатление, решил не ограничивать себя банальным воровством.

– Фонька, – объявил он супруге Персефоне, – счас провернем крутой шахер-махер!

Шахер-махер заключался в следующем – Персимид с Персефоной быстро укладывают самое необходимое из добра и шумно уходят. Артемод, как настоящий домовой, не упустит такой шанс и полезет в их комнату. А пока он будет разбираться в оставшейся ерунде, можно порыться в его вещах.

– А я думала, ты тупой! – удостоила мужа похвалы Персефона, запихивая в сумочку очень ценную штуковину непонятного предназначения. – У Артемки должно быть много всякого. Он хвалился, что давеча волшебникову школу почистил.