дыбом, сам же он дико завыл. Ссохшееся тело Сэктрика с треском повалилось

наземь. Кот проговорил:

– Мы должны поспешить. Кстати, не следует считать, что я утратил хотя бы

одну из своих способностей, переселившись в это животное.

– Мы так и не считаем, - сказал Ильбрик, поднимая с земли старое седло и

смахивая с него пыль.

Гигант-сидхи, раненый кузнец Гоффанон, Корум Серебряная Рука и

Джерри-а-Конель, на плече у которого сидел великий Сэктрик, направились к

берегу, где их ждала лодка.

КНИГА ТРЕТЬЯ,

в которой мабдены, вадаг, сидхи, Малибан и Фой Мьёрр сражаются друг с другом за власть над Землей, при этом враги становятся союзниками, а союзники врагами...

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ЧТО ЖЕ УКРАЛ ГОФФАНОН

Путешествие прошло гладко; Ильбрик, скакавший на Тонкой Гриве, указывал

кораблю путь к большой земле.

Они стояли на вершине утеса, у основания которого ревело море. Держа

топор в здоровой руке, Гоффанон принялся разрывать им дерн в том месте, где

была сложена пирамидка из камней.

Черно-белый котик смотрел на кузнеца своими необычайно умными глазами, в

которых то и дело загорались алые огоньки.

– Смотри не задень ее, - сказал кот голосом Сэктрика.

– Не бойся. Ее защитят чары, - ответил Гоффанон.

Освободив землю от дерна, гном стал на колени и, разминая руками комья

земли, что-то забормотал. Наконец, с этим было покончено; Гоффанон взял нож

и стал рыть им мягкую землю.

– Уф, - облегченно вздохнул карлик, увидев искомое. Было видно, что

предмет этот вызывает у него крайнее отвращение.
– Вот она, Сэктрик.

Он вытянул из земли голову, держа ее за длинные пряди волос. Ссохшаяся

эта голова могла принадлежать только женщине, более того, - женщине

красивой.

– Терали!
– изумленно ахнул черно-белый котик. Глаза его загорелись

любовью.
– Не причинил ли он тебе вреда, сестричка?

Все замерли от изумления, увидев, как голова раскрывает свои глаза. Цвет

этих глаз был изумрудным. С изъеденных временем губ слетело:

– Я слышу твой голос, Сэктрик, но я не вижу твоего лица. Быть может, я

все еще подслеповата?

– Нет, просто мне пришлось переселиться в тело кота. Но не волнуйся -

скоро у нас будут новые тела, новые тела и новый мир. Возможно, скоро мы

уйдем отсюда, сестричка.

Они положили голову в шкатулку, сделанную из позолоченной бронзы. За миг

до того, как крышка шкатулки закрылась, раздалось:

– До свидания, милый Сэктрик!

– До свидания, Терали!

– Ее-то ты и стащил у Сэктрика?
– спросил Корум у Гоффанона.

– Да. Эта голова его сестры. От нее больше ничего не осталось. Впрочем,

достаточно и этого. Она ничуть не слабее своего брата. Будь на Инис-Скайте и

она, вам ни за что бы не удалось выбраться оттуда.

– Гоффанон прав, - сказал черно-белый кот, глядя на то, как кузнец - сует

шкатулку себе под мышку.
– Теперь вы понимаете, почему я не мог покинуть

этот мир. Кроме Терали у меня никого нет. Я люблю ее.

Джерри-а-Конель ласково потрепал кота по головке.

– Любая тварь любви покорна...
– Он смахнул со щеки воображаемую слезу.

– Теперь же поспешим в Крэг-Дон, - сказал Корум.

– Но где он?
– озираясь по сторонам, спросил Джерри.

– Там, - ответил Ильбрик, указывая на восток, - там, где трещат морозы.

Корум успел отвыкнуть от свирепых морозов страны Фой Мьёрр. К счастью,

путники оказались в безлюдной деревушке, где они обнаружили не только

лошадей, но и меха. Даже Ильбрик решил одеться потеплее. Он закутался в

огромную накидку, сшитую из куньего и лисьего меха. Позади было уже четыре

ночлега, и каждая последующая ночь была холоднее предыдущей. Повсюду они

видели следы недавних побед Фой Мьёрр - растрескавшуюся словно от удара

огромного молота землю, застывшие в агонии тела, изуродованные трупы людей и

животных, разрушенные города, воинов, скованных взглядом Балахра, детей,

разодранных в клочья зубами Псов Кереноса. Повсюду стояла ужасная стужа,