Вечер был насыщен новыми знакомствами. Элизабет отчаялась запомнить всех людей, которых ей представляли. Она не пропустила ни одного танца и провела совсем немного времени подле мужа, не считая нескольких минут между танцами, когда ему удавалось отыскать ее. Танцуя, Элизабет мимолетно замечала Дарси, прогуливавшегося по залу, время от времени занятого беседой, иногда стоявшего в одиночестве. Наконец он с усилием заставил себя присоединиться к танцующим. Именно такое его поведение она сочла проявлением чрезмерного высокомерия в первые дни их знакомства.

Все складывалось легко и естественно! Все те, кому ее представляли, как оказывалось, имели друзей, сильно желавших с ней познакомиться. А ведь тетя Гардинер предупреждала ее о том, что лондонские модники могут отнестись к ней с пренебрежением.

Лорд Рирдон сопровождал ее к ужину, так как оказался ее партнером в танце как раз перед тем, как позвали к столу. Они сидели на конце второго стола, Дарси почти напротив нее. К счастью, ароматы фазана и куропатки столь успешно соперничали с благоуханием одеколона лорда Рирдона, что Элизабет обнаружила, как сильно проголодалась.

Когда ужин закончился, наступил черед забав кануна Крещения, или Двенадцатой ночи. Под звуки флейты и барабана «дворцовые пажи» ворвались в зал и собрались на сцене, сооруженной в торце зала. Внесли Двенадцатый пирог. Стороны этой массивной смеси были вылеплены в форме барханов, а на вершине разместилась миниатюрная процессия из фигурок, представлявших собой трех магов и их верблюдов. Барабанная дробь призвала к тишине, мальчуган-герольд развернул свиток и стал громко читать:

Процессия обнесла пирог по кругу, затем вернула его на помост, где его и должны были разрезать.

— Вы когда-либо были королем? — спросила Элизабет Дарси.

— К счастью, нет. По слухам, тот, кто стремится стать королем, подкупает лорда Мисрула (церемониймейстера рождественских празднеств), чтобы получить шанс вытянуть монету.

— А кто исполняет роль лорда Мисрула?

— Кроме короля и королевы тут все актеры. Герольд продолжал:

— Итак, чтобы справедливость восторжествовала, (пусть лорд Мисрул наблюдает!)

Через дверь прямо за помостом в залу выскочил лорд Мисрул. По тому, как его шумно принимали, стало ясно, что по части справедливости ожидать многого от него не приходится. Лакеи раздали пирог сначала дамам, затем заполнили свои подносы, чтобы обслужить мужчин. Элизабет отметила, как многие, не спуская глаз, наблюдали за мужчинами, выбирающими себе куски пирога на подносах, в надежде или страхе обнаружить в нем монету.

Лорд Мисрул неистово расхаживал по залу до того момента, как крик «Король!» известил всех о местонахождении монеты. Три сотни голов повернулись в направлении крика. Раздалась длинная барабанная дробь. Никто еще не предъявлял своих требований на «трон», хотя за центральным столом слышалось приглушенное хихиканье. Барабаны продолжали грохотать. Элизабет обнаружила, что ее обуревает нечто среднее между желанием расхохотаться и нахлынувшей волной тревоги.

И тут не спеша поднял руку мистер Уиттэйкер и щелкнул пальцами, подзывая лакея, который отодвинул ему стул и преклонил перед ним колено. Уиттэйкер поднялся под громкие аплодисменты.

— Уиттэйкер переиграет всех актеров, — заметил Дарси.

Снова привлекая к себе внимание, лорд Мисрул обежал залу, ударяя об пол своим жезлом. Ловким трюком он превратил жезл в знамя, и Элизабет обнаружила, что, как и многие другие, открыла от изумления рот.

И уже после этого лорд Мисрул повел мистера Уиттэйкера к помосту. Элизабет засмеялась над торжественностью, с которой «король» позволил водрузить ему на плечи мантию. Уиттэйкер почти застонал под «тяжестью» картонной короны и подпер руку, получая державу, отделанную позолотой. Элизабет не могла не восхищаться, как Уиттэйкер на глазах зрителей преображался в царственную особу, как отвечал на приветствия собравшихся с имперской статью и высокомерием.

— Должен заметить, — восхитился лорд Рирдон, — он очень хорош.

Лорд Мисрул проревел:

— Вот он! Смотрите! Вот ваш король! — и все собравшиеся поднялись с мест, чтобы склониться в низком поклоне.

Король уселся на троне, и в зале заскрипели стулья заново усаживающихся гостей. Волынщики загудели в свои волынки, и вошел маленький мальчик-паж. На массивной подушке он нес кольцо с бриллиантами, которые стоили бы безумных денег, будь они настоящими.

И тогда снова заговорил лорд Мисрул:

— Вот кольцо, которое принес мальчик-паж. Пусть король выбирает себе невесту, чтобы правила подле него.

От «короля» только и требовалось назвать королеву, но мистер Уиттэйкер не мог не поддержать свою репутацию. Откинувшись назад на своем троне, он театрально засмеялся, слегка махнул рукой и проговорил, медленно растягивая слова:

— Прекрасна чересчур, чтоб подыскать слова для той, что новою звездой зажглась на нашем небосводе.

Несколько юных леди, недавно появившихся в свете привлекли его игривые взгляды, но он безвольно прижал руку ко лбу, изобразив глубочайшую печаль: