— С ума с вами сойдешь, — искренне сказал я, выслушав эту тираду. — Мне бы в жизни так не придумать.

Экзекутор горделиво улыбнулся. Начальственный комплимент согрел закостенелое канцелярское сердце. Можно было брать его тепленьким.

Настало время хватать быка за рога.

— Молчать! — гаркнул я так, что у самого заложило уши. — Прекратить базар! Не возражать! Не курить! Не сорить! К ногтю! Молчать, кому сказано!

Экзекутор окоченел. Бармен за дверью (конечно, подслушивал, подлец!) выронил диктофон и на цыпочках отбежал в сторону. Мышонок в кармане испуганно затих.

— Кто? — продолжал бушевать я. — Кто вносил изменения в Отчет? Отвечать!

Так как экзекутор продолжал пребывать в состоянии столбняка, то смог лишь распахнуть рот, а большего не осилил.

— Фамилия? В глаза смотреть! Я все знаю!

Нет, положительно, в моем роду, кроме прадедушки-жулика, имелся кто-то из противоположной команды. Противно было заниматься всем этим, но иного выхода я не видел.

— Бывший начальник вносил изменения в Отчет?

— Один раз… — простонал экзекутор.

— По просьбе Сержа Кучки? Любовница?

— Да…

— Она вернулась?

Экзекутор утвердительно кивнул. Я продолжил допрос. Нужно было узнать самое главное.

— Как внести изменение в Отчет? Отвечайте! Как это сделать?

Экзекутор начал сползать по стене. Я подхватил его за лацканы.

— Отвечайте, как это делается? Ну, я прошу вас! Ну, говорите же!.. Вычеркнуть? Вписать другой текст? Говорите, я вам премию повышу! — в отчаянии закричал я.

— И оклад, — внезапно произнес умирающий экзекутор, открывая глаза.

— И оклад, и оклад, говорите!..

— Орденок мне зажали… — пожаловался экзекутор слабым голосом. Надо отдать должное, он не терялся в трудную минуту.

— Фу ты, господи… Орден обещать не могу, но…

— Я согласен на медаль, — быстро сказал вымогатель. Я оглянулся в поисках тяжелого предмета. Экзекутор понял, что дальше давить не стоит, и сдался.

— Нужно уничтожить текст вместе с бумагой. Сжечь, например… Помните, вы мне обещали премию, оклад и медаль!

— Пошли, — скомандовал я, помогая экзекутору подняться. — Проведете меня в хранилище.

Экзекутор отрицательно покачал головой.

— Необходимо письменное разрешение из Центра, подписанное лично Сержем Кучкой.

— Разрешение? Сейчас будет вам разрешение… Уинстон! Будьте любезны!

Бармен возник посреди комнаты и вытянулся по стойке «смирно».

— Вот этому товарищу требуется особое разрешение. Организуйте, пожалуйста…

Бармен со скверной улыбкой вытащил револьвер. Экзекутор отнюдь не испугался, но ошибку признал живым манером.

— Не у всякого жена Марья — кому бог даст, — философски заметил он почему-то.

Я подумал, что более подходящей к случаю была бы поговорка: «Сами кобели, да еще собак завели», но промолчал. Что подумал бармен Уинстон, осталось тайной. Может статься, он произнес про себя пословицу, имеющую хождение исключительно в кругах мафии и не знакомую широкой общественности. Последнее легко объяснимо, ибо Владимир Иванович Даль совершенно не занимался мафиозным фольклором за неимением такового. Эта работа предстоит новым поколениям пытливых исследователей.

После аргумента, предъявленного моим секретарем, других разрешений не потребовалось.

Скорым шагом мы двигались по коридорам Управления. Пустынны были коридоры, никто не попадался нам навстречу — разбежались сотрудники по кабинетам, дело делали. Дубовые панели, бархат вишневый на окнах, на дверях номера. Паркет. Часовые встречались не часто, метров через тридцать. Короткий взмаах руки экзекутора, каблуки щелкают, и — дальше.

Кое-где по стенам висели портреты. Лица были спокойны, усталы и как бы одного возраста — времени принятия зрелых решений. На одном из портретов я с удивлением узнал Василия Панкреатидова. Дважды лауреат из ряда не торчал. Тот же галстук покойных тонов, зрелость персоны плюс умеренная интеллигентская грустинка.

— Трилогия «Орденоносец», — на ходу прокомментировал экзекутор. — Особо рекомендована отделом по распределению искусств. Любимый писатель народа и правительства. Прикажете снять?

— Пусть висит, — разрешил я. — Землянин, правда…

— Мы против разделения по планетному признаку. Хороший землянин делу не помеха.

Продемонстрировав таким образом новому начальству свою морально-политическую устойчивость, экзекутор окончательно успокоился. Мы миновали еще пару постов, спустились на лифте на нижний уровень и двинулись по узкому бетонному туннелю. Приближалось Хранилище.