При моих словах почерневший лицом Хохол чуть не свалился на пол со стула. Мужик не мог произнести ни слова. На его физиономии читался ужас от содеянного им по собственной глупости.

— Успокойся ты, красноречивый. Никто тебя одного не винит. В этом параде дурдомов принимали посильное участие все. Мы наследили и открыто обозначились везде, где только смогли. Как последние кретины, которым не терпится показать всем, что у них в карманах завалялись алмазы. Как собаки, что не прячась, обссыкают все встречные столбы; так и мы, — «пометились». И нас вычислили. Именно те, кто кое-что искал в этом мире…

Сконфуженные морды моих «близких» пылали костром понимания. Запоздалое прозрение — вещь настолько же бесполезная, как кружка без дна…

— …Но самое интересное для нас сейчас даже не в том, что мы вполне, как нам казалось, обоснованно не считали более нужным прятаться, и потому громко чихали о себе на каждом углу "комнаты страха"…

Я сделал небольшую паузу. То, что я собирался выдать сейчас, было основой, главной нитью всего дальнейшего разговора, всех последующих за ним действий и решений…

— Вспомните ещё порт. Убежище…

При этих моих словах все встрепенулись. История со странной «мясорубкой», в которую сдуру попали мы не так давно, — её знали практически все. Включая нашего кота. Торопливо пожирая вкусности, брошенные ему на нашей «кухне» женщинами, он не один десяток раз, должно быть, слышал их пересуды на эту тему. И из всех нас он один мог составить об этом наиболее пространный и подробный отчёт.

За суетою повседневности мы как-то подзабыли и об этом.

Нет, ну временами мы пару-тройку раз подкидывали друг другу эту тему для разговора.

Однако дальше курения, трёпа и озадаченного "да-аа, мля-ааа", с фантазиями на тему "а что ж у черепахи под панцирем?", уже почти не заходили. Хватало обыденных забот и проблем.

Ну, сидят какие-то уроды там. Ну, вроде наверх не вылазили. Хотя конкретно поручиться за это никто не мог. А повести туда людей с целью выковыривания забаррикадировавшихся незнакомцев мне совсем не улыбалось. Несмотря на лихость предложений некоторых смельчаков. Не та весовая категория у моих людей. Тупо вести их на смерть — значит, совершить преступление…

Как было знать наверняка, — что явится настоящим следствием такой вот «операции», — грудь в крестах или голова в кустах? Вместо фанфар с принудительным выводом на поверхность связанных и понукаемых стволами "пещерных жителей" вполне мог зазвучать минором похоронный мотив. Уж больно крепким и надёжным выглядело тамошнее нагромождение инженерии, спецбетона и стали. Оставить зубы большинства, если не всех мужчин Семьи, прямо в тех дверях — это как-то не льстило моему самолюбию. Тот, у кого имеются в арсенале ТАКИЕ возможности, может быть опаснее раненого тигра. Уж кому не знать таких вещей, как мне…

Факты — вещь упрямая. И даже тупице должно быть понятно, что становиться у них на пути не стоит.

— Так вот. Сопоставив уже все факты, трудно не сделать правильных выводов. Я хочу огорошить вас, сказав, что ноги растут именно оттуда. Шур, это же ты докладывал мне несколько раз, что по ночам со стороны порта слышал странные, устойчивые гул и шумы? Ты не ослышался, и это может значить только одно: находящиеся в бункере, кем бы они ни были, всё-таки нарушили обет заточения и вышли… Стреляли в нас, возвращающихся с охоты, именно они. И для меня потом уже не было секретом, что именно их звуки, отголоски их жизнедеятельности, ты слышал по ночам. Поднимать суматоху по этому поводу я не стал.

Потому как всё равно мы реально бессильны помешать тем людям выполнять то, что ими задумано…

Нам в любом случае выпала бы роль не более роли статистов, бессильных наблюдателей. И то не гарантия, что периметр тщательнейшим образом не охранялся. И тому, кто сунулся бы туда поглазеть на их перемещения, было попросту не сдобровать. В таких «заведениях» скромно, по десятку, не укрываются. Скорее всего, там от двух до пяти сотен одних только бойцов. Не стройбата, не штабистов и даже не ВДВ. Это специалисты самого высокого уровня. Им доверено охранять тех, кто наделён РЕАЛЬНОЙ, весомой и нешуточной, властью… Вам придётся мне поверить.

Поверить, что всё происходившее с нами за последнее время носило чей-то предумышленный и продуманный характер. Нас просто пасли. Как коз на выгуле. Не торопясь и тщательно. Тот факт, что мы до сих пор существуем, что наш тёплый и сытый огузок ещё тогда не попробовали на крепость калёными щипцами… не является чем-то значительным. Вроде свидетельства нашей неприступной прочности, нашей неуязвимости.

Он объясняется лишь одним простым фактором — занятостью и терпением наших оппонентов, давно и хорошо знающих нас. К нашему великому сожалению…