А потому объявляю Вам: Вы свободны.

Можете передать свои полномочия моим представителям, о которых я уже упоминал, и выбрать себе направление движения.

Однако безо всякого удовольствия и сожаления заявляю Вам: если к тому моменту, как истекут положенные Ультиматумом сроки, Вы будете на месте, Ваша личная смерть будет явлением неизбежным и решённым.

Думаю, мне не стоит повторять это ещё раз.

P.S.: Прошу Вас не трудиться и не строить никаких догадок относительно моей личности. Пусть Вас так же не беспокоит вопрос, откуда я знаю Вас и Ваши дела.

Можно сказать, что моё положение элементарно ОБЯЗЫВАЕТ меня знать всё, что касается того или иного вопроса…

С уважением, — Казимир Могилевский, Губернатор Кавказа.

10 августа 0002 года от Начала Эры"…

Сказать, что письмо произвело на людей сильное впечатление, — значит не сказать ничего.

Наверное, со времён изобретения колеса человек не испытывал подобного ступора. От возмущения, негодования и неожиданности. От того насквозь видного насмешливого хамства, коим было пропитано письмо.

Виданное ли дело, — приводить кого-то к присяге и под флаг, обобрав до нитки и оторвав голову его близким?!

Тем более, судьбы ещё четырёх парней из отряда Стебелева мы до сих пор ещё не знали. Об их дальнейшей участи Губернатор ничего не упомянул.

Значит ли это, что они целы и невредимы, или просто он не счёл нужным даже и говорить об этом?

Нарастающее волнение перекрыл зычный крик Переверзи:

— Так это что же получается? Отдать ему всё, вплоть до жён и детей, а самим пойти в уборщики?! И вообще, — где гарантии того, что нас после того, как мы откроем ворота и кладовые, попросту не поставят к стенке? За ненадобностью…

Трудно описать, что тут началось… Если подобную атмосферу и шум воссоздать в джунглях, птицы посыпались бы с пальм и деревьев мёртвым горохом…

В криках толку всегда мало. Потому как не знаю ни одного случая, когда в суматохе подобного торжища и площадного мата рождалось что-то конструктивное.

Поэтому я вынужден был громко и настойчиво потребовать тишины.

Бузина даже начал колотить по столу миской, словно в разгар уборочной на собрании в сельсовете.

Когда понемногу стихла эта "оратория безумия", я начал негромко и почти отрешённо. Так, словно говорил не о себе, не о нас, а о ком-то незнакомом, чьи следы и дела начисто затёрло всесильное Время:

— Я не зря просил всех не начинать скандала, потому как весь поднятый здесь и сейчас шум напрасен. Письмо написано выспренне, на первый взгляд, согласен. Но оно адресовано тому, кто за внешним пафосом поймёт скрытую издёвку.

Это письмо адресовано именно мне. Лично…

Чёрт его знает, что за мысли бродили сейчас в головах моих "сожителей по несчастью", но на их физиономиях уже можно было прочесть неверие в мою нормальность и адекватность. Как и в умственные способности того, кто писал весь этот высокопарный бред.

Какого ляда? Один дебил пишет полную ахинею о какой-то «губернии», порядке, власти…. Другой идиот всё это читает и не проверяя, верит…

Где могут крыться эти несуществующие понятия: Закон, Государство, Власть?! Посреди хлюпающей жижи "всемирных кубанских плавней"?

С чего это всегда такой самоуверенный Босс заелозил?

Дебилизм, точно…

— Вы не знаете и сотой доли всего, что кроется за этим. Да, я, как и вы все, не знаю такого господина Казимира. Могилевский который. Но с уверенностью говорю вам: я знаю другого человека, скрывающегося за этим дурацким именем.

Об этом я скажу немного позже…

Эта «верёвка» тянется издалека. Ещё задолго до тех событий, с которых начались наши всеобщие, планетарные беды. Из всего увиденного и понятого за прошедшие месяцы я лишь недавно вывел несколько умозаключений.

Первое: нас пасли.

Грамотно, давно, со знанием дела. Так, что даже я, а уж тем более вы все, ничего так и не поняли. Ничего не просчитали и не вычислили.

И уж если вам всем, несмотря на седины, жизненный опыт и опыт иного рода и характера, подобная расслабленность и недопонимание ситуации простительны, то относительно себя я хочу сказать следующее: я осёл.

Осёл, растерявший с годами и среди забот бдительность и хватку. Мне следовало бы многое понять сразу и предопределить наши действия заранее.

Предугадать ещё задолго до того дня, в который внезапно в рации защёлкал клювом наш неведомый, инфантильный друг…

Семейники снова стали удивлённо пялиться друг на друга: что Босс несёт? Каким боком тут малолетний полудурок, у которого всё же достало ума и возможностей оживить год молчавший эфир? Где взаимосвязь?

— Я понимаю ваше недоумение. Но если вспомнить и сопоставить логически цепочку вроде бы случайных событий и факторов, то многое, если не всё, становится на свои места. Вспомните хотя такие нелепости, как обстрел нашей лодки неизвестными. — В комнате началось оживление.