Шрифт:
Это настоящее искусство, — дышать "в полгруди", не до самого конца, не полностью выдыхая отработанную смесь…
Оставляя часть, как запас, резерв антиокислителей.
Потому как сам «вдох» вам нужно произвести не носом, не ртом, а самими лёгкими, их силой, «всасывая» кислород, как макаронину, не раскрывая ни пасти, ни сопатки.
Попробуйте сделать это хотя бы без воды и сидя дома на стуле…
Детям и астматикам пробовать категорически не рекомендовано!
Потому как это — потенциально смертельно опасно!
Этому научиться можно, но эдак месяца через полтора. Минимум.
Это — мучение.
А потому — право, оно того не стоит…
…Едва воздух наполнил лёгкие, сердце мгновенным рывком ускорило свой забег, разогнавшись до такой степени, что мне кажется, что оно вот-вот пробьёт мне кадык и побежит вприпрыжку по моим плечам и груди.
Этот момент нужно просто… смочь пережить. Другого не дано.
Потому как от него и зависит — в следующие несколько секунд — жить вам вечно, или бабушке можно звонить родне по радостному поводу ваших безвременных похорон.
Это — тоже последствия моментального, шокирующего «подрыва» организма, критически долго обходящегося без живительной смеси.
А поскольку вы только что скормили ему именно чистую «топливную» энергию, не смягчённую "гасителями детонации", того же азота…
То тут в теле начинается битва Начал.
Спазм лёгких и гортани, «вскипание» моментально обогащённой кислородом крови, когда в ней происходят примерно те же процессы, что и с описанною мною водой у низа стены…
То есть она бурлит, пенится, как от подачи её чрезмерно буйным и мощным насосом, в процессе чего из-за перебора в нагнетании и недостатка жидкости "на всосе" в сосудах проявляется избыток воздуха. А он рвётся уже, как вы понимаете, к сердцу и мозгу. Если у вас слабые аорта и клапан сердца, вы труп.
А если нет — вас добьёт зашкаливающее артериальное давление…
Ко всем этим прелестям добавляется наслаждение порывов на рвоту и… острое желание дышать, дышать, дышать ещё…
А это, как вы уже поняли, чревато даже с первого раза…
А вы ещё и в воде, и не дай бог, глубже, чем на метр…
Вот что такое кислород не в больнице в сильно дозированном виде, и в состоянии почти покоя…
Вот почему эта гадость старит организм… и ещё иногда спасает жизнь. Если ты ещё просто выживешь после этого…
Жизнью жизнь… чуть не поправ, что называется…
Да нет! Это банально и мимоходом называется куда проще.
Примерно так: я-чуть-не-сдох!!!
…Я с превеликим трудом заканчиваю «процедуру». Если б я не был в воде, я был бы покрыт потом, как металл на осеннем рассвете, — крупными, хладными каплями, очень близкими к изморози.
Теперь можно повторить, — уже спокойнее, — и дышать. А не мучиться.
И я делаю это. Потому как мне следует поспешать. И принимать решение, — назад или вниз. Назад? Или вниз?!
Я уже говорил, что я ненормальный?
Да? Ну, тогда не стоит и удивляться выбору, который я сделал.
Рванув один из спускных клапанов ранца, я выгоняю этим воздух из его отсека. Он нехотя напрягается…, а затем послушно заваливается вслед за мною туда, где беснуется белесая муть, изредка перемежающаяся струёю свежей, незамутнённой воды, прямым током прущей в стену. Образуя просветы.
И тогда напротив этой струи смутно виднелось тёмное круглое пятно, диаметром эдак метра два с половиной, которое, судя по скорее угаданным мною линиям, забрано редкой решёткой.
Я тяну за собою баул и начинаю своё пике к этой точке. Мне нужно торопиться, потому как в этом состоянии мне не светит долго плясать на глубине в десяток-полтора метров…
Мне не хочется напоминать себе лишний раз, что у меня от силы семь минут.
Против вечности камня и долголетия незыблемости воды — четыреста двадцать секунд крохотного, как вспышка искры, мига…
Глава XVI
Эту решётку мне пришлось взорвать. Уж не знаю, от кого и зачем её нужно было ставить, но я через неё не проходил.
Никак.
Не способная удержать ничего мельче табуретки, она играла роль молчаливого статиста, когда я старательно выковыривал ей кишки.
Вся поросшая крохотной разновидностью моллюсков, чему я был несказанно удивлён, она походила на престарелого морского ежа.
Вся такая же неряшливая и старая. Наверняка она была ровесницей всего этого циклопического сооружения.
Прежде чем ликвидировать её как данность, мне пришлось повозиться. Нет, не с нею, — она легла под взрывом молча, без страданий, разметав напоследок сорванные мини-взрывом полипы и наросты, и подняв на прощание неимоверную муть.