Спортом занимался, чтоб совсем хиляком не стать. Другим я жил, другими интересами! Я, может быть, впервые на такую свободу из дома вырвался. Меня, может быть, родители и друзья сейчас по всему побережью разыскивают, чтоб домой вернуть.

– Не дергайся. Я все это прекрасно понимаю. Если хочешь, я тебе немного помогу.

– Как?

– Сама пока не знаю, – пожала Нинка плечами. – Я думаю, нам с тобой надо спокойно пожить вдвоем. Снять где-нибудь комнату с отдельным выходом, привыкнуть друг к другу... Ты ведь до сентября, до учебного года свободен?

– Свободен-то свободен, но не на твои же деньги я жить буду! Это уж как-то слишком и мне неудобно.

– Тоже правильно. Если хочешь, какую-нибудь простецкую работу я тебе здесь найду. Если она тебя, вундеркинда, конечно, оскорблять не будет. Извини, если что не так сказала.

– Пожалуй, именно это мне и надо, – подумав пару минут, ответил Игорь, а потом вдруг загорячился: – Да! Это мне и надо! Самостоятельная жизнь, самостоятельный заработок простым и грубым мужским трудом! Но... Но только я не понимаю, Нина, тебе-то это зачем?

– Я тебе скажу. Я тебе потом обязательно все скажу, потому что ничего скрывать от тебя не хочу.

– А сейчас не можешь?

– Нет. Сейчас не время. Ты не бойся, ничего плохого я от тебя не хочу. И ничего дурного тебе не сделаю. Ты мне, Игорь, очень понравился. Я уже думала, что таких в твоем возрасте и не бывает на белом свете. Ты сам еще не знаешь, какой ты славный.

– Я славный?! – крикнул он и вдруг вскочил на ноги, высокий, тонкий. – Это я-то славный? Да ты знаешь, Нина, что я тебя обманываю? Грязно обманываю с самого утра! Как подлец обманываю, как последняя скотина!

– Как обманываешь? – удивилась Нинка.

– А вот так! Меня тебе твоя лучшая подруга здесь подсунула! Подставила к тебе! Сказала, пристроишься в ресторане к Нине, длинноногая такая, столики у окна обслуживать будет! К ней прилепишься, и она тебя хоть все лето за свой счет поить-кормить будет и даже одевать, если дураком не будешь! Она про тебя сказала, что ты мужика для постели ищешь, чтоб он молодой был, не затрепанный, здоровый и не дурак! Чтоб, значит, у твоих детей здоровая кровь была! Поняла ты, в какой обман я попал?

Он принялся торопливо одеваться, и Нинке показалось, что даже всхлипнул при этом, словно заплакал.

Нинка засмеялась и сказала тихо:

– Ну и где же ты тут видишь свой обман?

– Как где? – Он застыл, присев на корточки и глядя на нее мерцающими глазами.

– Да так. Ни в чем ты меня не обманываешь. А если дура Люська тебя мне подсунула, так сама себя наказала. Ты меня ни в чем не обманывал, всю правду говорил: и что денег у тебя нет, и что в олимпиаде шахматной участвовал. Где ж тут обман?

– Но...

– Ты же сказал, что я тебе понравилась, так?

– Так...

– В этом – соврал?

– Нет, нет! Честное слово! Я такой женщины не встречал никогда!

– Ну так вот, – сказала Нинка медленно. – И получается, что у Люськи никакой шуточки не вышло. А просто себе на горе она нас с тобой познакомила. Глупым способом, но просто познакомила. И не бери в голову. Все у нас будет хорошо... Проводи меня домой, а сам топай в гостиницу. Я бы тебя и к себе позвала, но что-то сейчас вся так трясусь, сама не знаю почему, так что лучше не надо. Это от того, что я очень рада, что тебя встретила. Ночью переживу все это, передумаю, успокоюсь, и все будет хорошо.

Но получилось так, что ночью успокоение не пришло. Она вертелась на жарких простынях под крышей на своем чердаке и чувствовала, что от переполнивших душу незнакомых и каких-то светлых чувств не заснет до утра. В общем-то, в своих отношениях с мужчинами она привыкла, что ее «брали». Иногда грубо, иногда нежно, иногда уговаривали, улещали, иногда, честно говоря, попросту насиловали. Теперь получалось наоборот – она хотела, и она брала то, что желала. Во всяком случае, пыталась брать – жадно, решительно и не оглядываясь.

А может, это и есть любовь, подумала она, вот так хватать безоглядно, не церемонясь, цепляться за то, что вряд ли тебе принадлежит, что совсем тебе не соответствует и чего долго при себе ты не удержишь ни при каких условиях? А почему не удержишь? – вдруг щелкнуло у нее в голове, почему?! Ну, есть у них разница в годах эдак года в четыре, но Нинка знала супружеские пары и с большим возрастным разрывом, которые тем не менее дружно жили десятилетиями. А если Игорь по натуре своей не кобель, а так оно, судя по всему, и было, если повышенной тяги к каждой мелькающей мимо юбке у него нет, если он в целом по жизни своей увлечен наукой да шахматами, то вполне возможно, что при нем, большом ребенке, найдется прочное место и ей, Нинке.