Доктор вернулся к столу, вынул из ящика два листа бумаги и стал читать вслух:

— «Капитан Рамос! Вам пишет человек, у которого есть для вас немало интересного. По понятным причинам я не могу поговорить с вами лично. Хотел воспользоваться телефоном, но потом передумал и решил вам написать. В настоящий момент рядом со мной находится человек, очень уважаемый вами… и нами. Внешне он слегка подурнел: нам необходимо было поговорить с ним, а он немного упрямился. И у нас не оставалось другого выхода, кроме как укротить его темперамент. После ряда «заходов» и благодаря детектору лжи нам

удалось установить личность этого человека. Нет, капитан, нет, не торопитесь. Пока я не скажу, о ком идет речь. Сообщу только то, что он рассказал нам по доброй воле. Это тот самый человек, который информировал вас об отъезде Умного. Он же предупредил о его прибытии в понедельник. А кроме того, он придумал хитрый способ передачи информации. «Терёшка», «Петушок» — это яркие примеры изворотливости его ума…»

Доктор положил лист бумаги на стол и в течение нескольких секунд смотрел на Хасинто. На лице арестованного он не заметил ни страха, ни растерянности. Тогда он взял второй лист и продолжил чтение:

— «Теперь вам понятно, что я веду речь о Х–23. Он и все остальные в наших руках. Вы растете, растем и мы. Я пишу об этом, чтобы у вас не было неясности относительно судьбы вашего товарища, который сотрудничает с нами.

Что будет с ним? Не беспокойтесь. Он в хороших руках, и вскоре вы о нем услышите: телекамеры снимут его выступление для всего континента. На этот раз достаточно. До следующего письма».

Доктор бросил лист на стол и снова посмотрел на арестованного. Несколько секунд стояла мертвая тишина.

— Как вы думаете, Рамос ответит? — спросил Доктор.

Хасинто поднял голову и пожал плечами, изобразив на лице недоумение:

— Я не знаю, кто такой Рамос, и не понимаю, какая может быть связь между этим письмом и мной.

Вновь началась молчаливая дуэль. «Он совсем не волновался, когда я читал, — размышлял Доктор. — Или он очень хорошо подготовлен, или действительно не виновен…» А Хасинто мысленно отмечал: «Нет сомнений, он чрезвычайно хитер… Продолжает искать доказательства. Следовательно, либо их у него нет, либо их недостает…»

— Уведите его в четвертую, — приказал вдруг Доктор.

— В четвертую? — удивился командир спецгруппы.

— Да, в четвертую. Но сначала пусть его осмотрит врач.

Командир спецгруппы сделал Хасинто знак выйти из комнаты.

— А вы останьтесь, — сказал Доктор, обращаясь к командиру спецгруппы.

Арестованного отвели в четвертую камеру. Она была предназначена для тех, кого подвергали психологической обработке. Для Хасинто начиналось новое испытание.

Доктор жестом предложил командиру спецгруппы сесть, затем взял два листа, которые только что читал, и каждый из них вложил в обычный почтовый конверт. Один из конвертов он положил в красную папку, другой — в синюю.

— Нужно, — сказал он, — чтобы это дошло до капитана Рамоса как можно быстрее.

Командир спецгруппы взглянул на часы:

— Если я вылечу шестичасовым самолетом, то прибуду в «Венеру» к вечеру. Диппочта отправляется в три часа утра. Если поторопиться, то мы успеем.

— Рамос должен получить сначала этот конверт, — показал Доктор на красную папку, — а на следующий день — другой… — И он вручил командиру спецгруппы синюю папку. — Вот еще что, сделайте фотоснимок Х–23 в камере и пошлите его в первом конверте. Остальным займусь я сам. Это все.

Командир спецгруппы забрал папки и вышел из комнаты.

Мехиас и Агилар играли в шахматы рядом с бассейном в туристском центре. На другой стороне бассейна под ярким зонтиком расположился с портативным приемником и слушал музыкальную передачу Рамос. Все трое внимательно следили за тем, что делали Ф–1 и Пабло.

Ф–1 сидел на борту бассейна и болтал ногами в воде. У него на плечах лежало синее полотенце. На другом борту, как раз напротив, сидел Пабло и любовался пейзажем.

— Шах! — проговорил Мехиас. Агилар защитил короля слоном.

— Что—то я не вижу здесь Ферра, — сказал лейтенант.

— И не увидишь. В аэропорту он дал прикурить Ф–1, вот ему и приходится избегать новой встречи, — объяснил Агилар.

Мехиас сделал ход пешкой и, хотя угрозы королю не было, почему—то воскликнул:

— Шах!

Капитан не пошевельнулся. В темных стеклах очков Мехиаса он увидел группу туристов, среди которых находился Бартов. Туристы приближались к бассейну. До слуха Агилара донесся мелодичный голос девушки—гида, которая шла впереди. Он пожал руку Мехиасу, и они стали укладывать фигуры в шахматную доску.