Трудно сказать, сколько прошло времени (в этой вязкой тишине не то, что ощущать бег мгновений, уходящих в прошлое — дышать было трудно), но портал раскрылся в третий раз.

Я дернулась навстречу воинам первой, чувствуя не только ответственность за принца, которого не смотря на его возраст продолжала воспринимать юным, но и невозможность остаться здесь одной… Но они выбрали не меня.

И все, что могло служить мне опорой в том одиночестве, что было страшнее самой смерти — его улыбка и голос:

— Моя госпожа…

Александр. Старший Советник Правителя.

Несколько мгновений шока, в котором вместо здравости рассуждений вспышками мелькают всего несколько слов, самыми главными из которых остаются: мама и предательство. Но, слава стихиям, я успел удержать себя на грани, после которой теряется последняя возможность быстро и решительно действовать, а душа превращается в кровоточащие отчаянием остатки.

— Правитель Элильяр, знаешь ли ты о Черной Жрице что-то, что мне неизвестно, но способно пролить свет на происходящее?

На лице Саражэля восторг от моей наглости. Думаю, не стоит ему признаваться, что я сначала начал говорить, и лишь потом задумался о последствиях.

Хорошо еще, что он отправил оборотня за дверь сразу после доклада. А не то к той славе, что была заслужена сегодняшней ночью могла примазаться еще одна. Правда, не столь лестная.

А вот на лице самого Правителя вместо смеси растерянности, удивления, непонимания говорящая о многом задумчивость.

Так что… ответ однозначный — знает. А вот скажет или нет… предстоит вскорости узнать. Как только он взвесит выгоды от того или другого и оценит, насколько мое знание сможет помочь мне решить его же проблемы. Не забывая и о том, что эти проблемы, в общем-то, уже стали и моими. И вряд ли догадываясь о том, что эти самые знания я могу получить и иным путем.

— Саражэль, я хочу, чтобы все участники этих событий как можно скорее оказались во дворце. Александр, отправь гонца к Властителю с просьбой предоставить своих лучших лекарей.

Что ж… ответ понятен. И, похоже, дело опять же не в недоверии. А это значит, что чем быстрее я окажусь в своих покоях, тем меньше вопросов у меня останется. Да и коммандер меня явно заждался. Тем более, что пока я окончательно не пойму за какие ниточки дергать, предпринимать что-либо может оказаться более опасным, чем ничего не делать.

— Я могу идти, Мой Лорд? — Мой голос ничем не выдал разочарования.

Впрочем, а было ли оно?! Если благодаря его недомолвкам я получил значительно больше информации, чем мог даже рассчитывать.

— Да, Александр.

Я склонился в идеальном придворном поклоне и выскользнул из гостиной. Не настолько быстро, чтобы дать ему пищу для размышлений, и не столь медленно, чтобы вызвать его недовольство. Могу поспорить, что и Саражэль поторопится исполнить данное ему распоряжение, даже понимая, что время в данном случае не играет столь уж решающего значения.

Проходя мимо прислонившегося к стене оборотня, который с видимым трудом стоял на ногах, бросил на него вопросительный взгляд, уточняя, нет ли чего, что он мог бы добавить к своему краткому рассказу. Опущенные, словно в изнеможении, ресницы и, вряд ли известный кому либо из эльфийских воинов знак: я найду тебя. Даже если сородичи самого Тарласа что и заметили, то маловероятно, что они поделятся этим с кем-нибудь. Все они знают не только кто я, но и какой степенью доверия пользуюсь у их князя.

Всю дорогу к своим комнатам мне приходилось сдерживать шаг: уж больно не терпелось узнать окончание того разговора, который я благополучно проспал благодаря усилиям моего господина.

Так что, как только дверь за мной закрылась, маска степенности и абсолютной самоуверенности, которой я пользовался, как только напряжение начинало пробивать выстроенную выдержку, слетела, возвращая к жизни того Сашку, которым лучше всех меня знала мама.

Мама!!!

Только не поддаваться. Ни отчаянию, что морозной змейкой подползала к сердцу, ни панике, от которой хотелось крушить все и ломать, выпустить на волю все свои способности, ища в хаосе сил если не успокоения, так хотя бы опустошенности.

Короткий и быстрый взгляд на портрет Альены, который так любила Лера. Нет — любит. Никогда не поверю, что моя мама, которая еще не с полностью осознанными способностями смогла не только разобраться с Даймонами, но и, что для меня более существенно, завоевать уважение тройки эльфов, не справится с текущими неприятностями. А если учесть, что каждый из них был столь многогранной, а самое главное, отшлифованной столетиями личностью, что рождение этого чувства по отношению не только к человеку, но и к женщине, уже само по себе было чем-то невероятным, то значимость ее достижений возрастала едва ли не многократно.