Впрочем, рано или поздно мне придется ему рассказывать еще об одной грани моего к нему интереса. Так почему бы не сделать этого сейчас? Тем более, что это вполне может облегчить возможность нашего общения.

— Нет, Советник Александр. Я принял решение и готов следовать ему.

Я чуть склонил голову, признавая силу его духа. Когда Кодекс Чести — не только внешне навязанные атрибуты, а часть въевшегося в жизнь мироощущения, такие решения можно расценивать как доблесть.

— Я рад этому, коммандер. Но я не могу позволить себе начать наше общение с того, чтобы оставить Вас в неведении относительно некоторых мотивов, которые заставили меня Вам его сделать. Более того, я не считаю Ваше решение окончательным до того, как Вы их не выслушаете.

Изысканный полупоклон, который можно было бы расценить как легкий налет язвительности на происходящее между нами. Но я бы склонился к тому, что за всем этим он прячет некоторую растерянность. Вряд ли он мог ожидать, что вместо мальчишеской радости с моей стороны он будет наблюдать более чем основательный подход к этому вопросу.

— Тогда я должен просить Вас как можно скорее сообщить мне о них. Я не хотел бы затягивать прелюдию.

Кем же ты приходишься мне, Черный Воин — темный бриллиант в серебряной оправе Хаоса? Сколько поколений между тем, прямым родичем и мною? А тобою?

И сколько же тебе лет? То, что больше тысячи — бесспорно. А может, две?

Но я не задам тебе сейчас этого вопроса. Я не буду требовать от тебя откровенности, рассказов о себе. Я лишь откроюсь сам. И буду это делать до тех пор, пока твоя честь не примет меня, не признает частью твоей жизни, избавиться от которой тебе будет уже невозможно.

А еще я подарю тебе чувства. Сначала я заставлю тебя удивляться, поражаясь тому, что твое представление о людях совершенно не похоже на то, с чем ты столкнешься сейчас. Затем я открою тебе заботу. Мою заботу о тебе, твоих людях, и о тех, кто мне дорог. Потом твою верность я перевью своей дружбой.

Если мы сможем когда-нибудь дойти до этого.

— Вряд ли Вам может быть известно, что основателем рода Там'Арин, к которому я принадлежу, был чернокожий воин, оставшийся на Лилее во время одного из набегов еще до последнего вторжения, состоявшегося две тысячи лет тому назад.

Недоумение, недоверие. Сканирующее заклинание срывается с его руки и скользит в мою сторону. Он не верит, но хочет знать.

Что ж… я позволю ему это. Часть щитов опадает и теперь он может совершенно точно знать: лгу я или нет.

— Это может иметь какие-либо последствия?

А голос… заморозить можно. Но… до моих наставников далеко.

— Да, коммандер. И весьма серьезные. Особенно — для Вас.

— Я слушаю Вас, Советник.

— Дело в том, коммандер Саркат, — я сделал шаг к ближайшему креслу и жестом предложил ему последовать моему примеру. Присел на краешек, бросив взгляд в сторону стоящего на столике кувшина. Даймон правильно оценил мое желание, и уже через пару мгновений стакан с ароматным ягодным компотом, поданный одним из его теров, был у меня в руке, — еще во время нашей ночной встречи я заметил одну странность. Магия Равновесия оперирует не только четырьмя стихиями, но и обеими основами. Так вот, первым на Вашу магию откликнулся мой Хаос. Но это было не так, как если бы я просто столкнулся с тем, кто общается с Пустотой. И тогда я решил проверить мелькнувшее в моей голове предчувствие. Еще не догадываетесь, о чем я говорю?

Я мог бы и не задавать этот вопрос: мысль о возможном родстве, несмотря на предоставленные ему подсказки, не могла у него даже возникнуть. Не знаю уж каким образом избавился от генетических ограничений мой далекий предок, но представить себе носителя крови Даймонов в ином теле, коммандер просто не мог.

— Простите, Советник, но мне все так же неизвестно, к чему Вы клоните.

— Я думаю, коммандер Саркат, что нам стоит отказаться от столь изысканного и столь же утомительного обращения друг к другу. Называйте меня Александром. Или… Сашей. Это один из вариантов сокращения моего имени принятый в моем мире. — Он никак не отреагировал на мое предложение. То ли сделав вид, что не считает этот момент столь существенным, чтобы на нем останавливаться, то ли торопя меня продолжать. — Так вот, коммандер, заговаривая Вам зубы мне удалось не только расплести Ваше заклинание, но и просканировать Вашу кровь. А также сделать удивительное открытие. — Еще одна пауза. Опущенные щиты, чтобы не дать ему возможности хотя бы на мгновение усомниться в моих словах. И взгляд: глаза в глаза, не допуская, чтобы он отвел свой. — Мы с Вами — родственники. Причем, прямые.

— Нет!

Он резко поднялся и машинально потянулся к поясу, ища ладонью оружие. Его воины напряглись, готовые, несмотря на свое положение, защитить своего господина, если это потребуется.

А вот я так и продолжал сидеть, чуть опустив голову. Словно раскаивался в своих словах, не ожидая такой непримиримой реакции.

— Нет. — Повторил он уже не столь яростно. Но с такой болью в голосе, что я несколько растерялся, неожиданно осознав, что в принципе не так уж и много знаю о Даймонах, чтобы с уверенностью судить о последствиях своих действий.

— Я уже сказал, коммандер. Вы вольны отказаться от ученичества. В этом случае я прослежу, чтобы условия Вашего содержания были достаточно приемлемыми для того, чтобы у Вас не возникло особых претензий.

— Вы уверены в том, что сказали?

Он не уточнил, в чем именно я должен быть уверен. Впрочем, это было и так понятно.

— Да, Саркат. И Вы можете это проверить.

Я резко выдернул кинжал из ножен, провел лезвием по ладони, сморщившись от неожиданно неприятного ощущения. Токая полоса мгновенно набухла алым, и как только я повернул руку, кровь струйкой устремилась вниз, в опустевший стакан.