Нет, я, конечно, понимала, что каждый из этой троицы был готов отдать за меня жизнь, вот только… мне было бы сложно жить дальше, зная, что это произошло.

Не успели мы подойти к центру комнаты, как вспыхнул контур портала и мы оказались в следующем помещении, череда которых начала напоминать мне замысловатый лабиринт, воплощающий паранойю его хозяев. И все, что отличало его от предыдущих — странное ощущение, появление которого мне трудно было объяснить — мы поднялись значительно выше.

И вновь прямые коридоры, гладкие серые стены, на которых появились сделанные через равные промежутки надписи и знаки. Часть из них, благодаря настойчивости Черной Жрицы, были мне понятны и служили указателями направления к тем или иным объектам. А вот другая… оставалась для меня набором символов. Похоже, прогресс за эти две тысячи лет, что Асия не была в своем мире, на Дариане не стоял на месте.

Нам пришлось еще дважды воспользоваться порталами, прежде чем мы покинули это сооружение, выйдя на ровную площадку, поверхность которой едва ощутимо пружинила под ногами. Мужчина, которого Асия назвала кондером, резко остановился, когда мы не прошли еще и десятка шагов. И пока он что-то тихо говорил, поднеся руку, украшенную браслетом к лицу, мне посчастливилось оглянуться, не привлекая к себе его внимания. Как бы странно это не воспринималось, но остальные воины словно этого и не замечали.

Здание, из которого мы только что вышли, было похоже на комплекс из пяти примыкающих друг к другу пирамид, одна из которых — центральная — была значительно выше остальных и с вершиной, увенчанной двумя неравномерно движущимися кольцами, внутри которых сиял прозрачный шар.

А вокруг, куда ни кинь взгляд, простирался лес. Деревья стояли довольно плотно ровной стеной, производя впечатление замершей в идеальном строю стражи. Но стоило поднять взгляд чуть выше, и впечатление менялось: бескрайнее зеленое море чуть волновалось под сенью легкого ветерка. А над головой простиралось очаровывавшее глубокой синевой небо, по которому словно легкие мазки робкого художника растекались белоснежные нити облаков.

Я едва успела вернуть своему лицу растерянное выражение, которое сохраняла на протяжении всего пути, когда мужчина, закончив говорить, отдал приказ следовать дальше. Правда, это дальше находилось всего в десятке метров от нас и было небольшим сооружением, очень похожим на невысокую башню.

Он остановился напротив чуть выступающей вперед двери и на чистом межрасовом, который едва ли не стал мне родным языком, без проблеска хотя бы каких либо эмоций произнес:

— В портальном модуле не разговаривать. Во владениях Алтариллы Асии вас встретят.

Сделал шаг в сторону, и словно повторяя его движение, в том же направлении отъехала панель, преграждающая вход. Во взгляде кондера, впервые за то время, что он нас сопровождал, проявилось нетерпение и я, не зная, чего можно ожидать в случае, если продолжать испытывать его желание как можно скорее от нас избавиться, поторопилась войти внутрь. Не успели Гадриэль, Валиэль и Риган оказаться там же, как сумрак начал сгущаться, пока плотная мгла не окутала нас со всех сторон, но не успела я еще это осознать, как глаз коснулась тонкая полоска света, которая с каждым мгновением становилась все шире.

Если это и был портал… то ни с чем похожим я раньше не встречалась. Никакого внутреннего дискомфорта, связанного со сдвигом пространства, никакого ощущения нахождения нигде, лишь сменились цвета. Да вместо раннего утра, которым воспринималось то время суток, в которое мы попали переступив портал с Лилеи, мы оказались в едва ощущаемом вечернем сумраке.

Не знаю, все ли, что делается — бывает к лучшему, но рядом с воинами кондера я ощущала себя более безопасно, чем с теми, что встретили нас на выходе. Их было всего двое, на их набиру не было черной полосы, но при взгляде на них у меня пропало всякое намерение играть с судьбой. У остальных, похоже, тоже. Трудно сказать, о чем они, конечно, думали, но когда Риган чуть заметно качнул головой, глядя в первую очередь на меня, я не стала с ним спорить.

— Следуйте за мной.

И опять межрасовый. И так, словно он говорит на нем с самого своего рождения, порождая пусть и неожиданную, но кажущуюся вполне логичной мысль — это не любовь к языкам.

Гадриэль сделал очередную попытку перебраться как можно ближе ко мне, и вновь она ему не удалась. Похоже, в отношении меня этой парочке, как и тем, что сопровождали нас на базе, были даны отдельные указания. И оставалось лишь надеяться, что это знание для меня ничем плохим не обернется. Мне очень не хотелось бы оказаться в творящихся вокруг нас непонятках, центральной фигурой.

Помещение, в котором мы оказались, находилось внутри здания. Гладкий, но не скользкий, пол, глубокого черного цвета; белоснежные, до рези в глазах стены, выстраивающие овал; теряющийся в высоте потолок и мягкий, льющийся из огромных окон свет. И если бы не наше положение, я могла бы и замереть от восторга: уж больно чарующим было впечатление.

Мы прошли в конец удлиненной части зала и одна из панелей, что еще мгновение назад была гладкой стеной, померкла, открывая кодовую пластину. И эти символы, как и те, что остались неопознанными на базе, были мне не знакомы.