Шрифт:
– И выкинул вместе с ним, – безнадежно сказала я.
– Мотя? Деточка, его гардероб в еще лучшем состоянии, чем мой, Матвей свою пару совсем не надевает. Впрочем, нет, он тогда был не в костюме... Вспомнил! Иди к Матвею и скажи: «Сидя просит принести пульт от АТМУ, он лежит в кармане сюртука, в котором вы делали доклад в пятьдесят девятом на конференции в Берлине». Ползите по-пластунски!
Энергично работая руками и ногами, я на животе стала пробираться к выходу. Обезумевшее АТМУ фонтаном раскидывало нарубленные куски кожи, очевидно, целыми осталось лишь несколько пар обуви, попавшие в барабан последними, остальные превратились в лапшу. Лучше не думать о том, что стало с халатом, полотенцами и рубашкой Павла.
Услышав о просьбе Сиди, Матвей воодушевился:
– Сейчас, уже лечу к шкафу.
– Вы уверены, что пульт в пиджаке? – спросила я.
– А куда ж ему деться? – удивился Матвей. – Я сюртук в последний раз на представление АТМУ надевал, с тех пор не трогал, не хотел занашивать дорогую вещь. Купил его для конференции в Берлине, там в нем пощеголял, а потом в нашем институте в нем красовался. С тех пор его берегу.
– В прихожую надо вползать, – предупредила я его, – офигевшая АТМУ, наверное, уже выплюнула ботинки и изрыгает воду.
– Хорошо, – сказал Мотя, – понял, спасибо. Ползать по лужам придется? Очень не люблю пачкаться. Фу!
– Пожалуйста, поторопитесь!
– Разовью крейсерскую скорость, – пообещал Матвей и скрылся в глубине такой же необъятной, как и соседняя, квартиры.
Я вернулась назад и доложила:
– Сейчас принесут пульт.
– Остановите дрянь!
– Жесть, жесть!
– Отличная работа, девочка, – похвалил меня Сидя. – А теперь помоги мне встать... О-о-о... моя спина...
С крайней осторожностью я подхватила Исидора с пола, вернула его в кресло и уставилась на входную дверь. Где же Мотя?
– Остановите дрянь!
– Жесть! Жесть!
– Зачем вы все тут собрались? – удивился Исидор. – Идите в кухню. Верушка, организуй чаек. Павлик, открой бутылочку шерри, ликер тебя успокоит.
– Но как же? – растерялся Брыкин. – Нельзя же оставить эту дрянь в прихожей!
– АТМУ работает в заданном режиме, – отрапортовал Сидя, – я наблюдаю за экспериментом, вам лучше покинуть площадку испытаний.
– Действительно! – опомнился вдруг Павел. – Вера, пошли, все нормально.
– Ты считаешь обычным делом бешеный агрегат, работающий гейзером в холле? – возмутилась невеста.
– Дорогая, займись чаем, – велел жених.
– Не смей мне указывать!
– Не злись.
– А ты не дергай меня за плечо.
– Ты устала.
– Нет! Нет! Нет!
Павел схватил невесту за руку и утянул прочь.
– Вера хорошая женщина, но не умеет владеть собой, – укоризненно заметил Сидя. – Помню, в пятьдесят седьмом у нас на полигоне...
– Сидя, – прошипели из коридора, – сейчас я попытаюсь включить пульт.
Я вздрогнула и обернулась – из темноты выступил Мотя, одетый в темную тужурку с атласными лацканами. Я обалдела: каким образом физик очутился во внутреннем коридоре этой квартиры? Я не заметила, чтобы входная дверь открывалась. Или меня отвлекла перебранка между Верой и Павлом?
– Обратный отсчет пошел, – голосом диктора объявил Сидя. – Девять, восемь, семь, шесть, четыре...
– Ты пропустил «пять», – встрял Мотя.
– Неважно. Три, два...
– Очень даже важно! Начни сначала.
– Хорошо, – согласился неконфликтный Сидя. – Девять, восемь, шесть, пять...
– Стой!
– Что опять не так? «Пять» на месте!
– Ты забыл «семь».
– Сделайте одолжение, воспользуйтесь пультом, – взмолилась я, – пусть АТМУ наконец остановится.
– Ноль! – гаркнул Сидя.
– Пуск! – подхватил Мотя. – Ну, давай, контора, заканчивай писать!
«Кастрюля» всхлипнула и заткнулась.
– Это все? – с опаской осведомилась я.
– Да, – кивнул Мотя. – Однако, Сидя, АТМУ живо! Может, зря мы его забросили? Нужно доработать!
– Пошли чай пить, – приказал Исидор. – Деточка, помоги мне встать.
Я взяла математика за руку и воскликнула:
– Вам надо переодеться, вы насквозь промокли!
– Действительно, – согласился Сидя.
– Матвей, а вы? – я повернулась к физику. – Принести вам сухой халат?
– На тужурке нет ни капли, – заверил старик, – и брюки в порядке.
– Хватит болтать, – оборвал друга Исидор, – направляемся в спальню.
Я осталась убирать «полигон» и провозилась около двух часов. В квартире постепенно затихала жизнь. Сначала ушел домой Матвей, слегка замочив обшлага брюк в еще не вытертой мною гигантской луже. Потом скрылся в своей спальне Исидор. Через некоторое время из кухни выскочила взбудораженная Вера, за ней шел сердитый Павел. Путинкова пробежала мимо меня, не забыв сделать замечание: