— Ха! — Дмитрий засмеялся в ответ так, что несколько сотен недозревших сверхновых вспыхнули, не дожидаясь своего срока, — несколько вспыхнувших, потухли, сбросив оболочку и превращаясь в черные дыры. — Попробуйте!

— Жо-ра, Иль-я! — произнес низкий незнакомый голос, где-то далеко — на пределе слышимости.

— Ну-ж-н-а в-а-ш-а п-о-м… о…… щ……… ь!

Мир, окружающий его и являющийся частью его, жил по своим законам, в своем времени. Постоянно пытаясь уйти из-под контроля, он походил на взбрыкивающую, необъезженную лошадь, не желающую становиться под седло.

Поначалу все шло хорошо. Кокон стабилизировался. Звезды успокоились. Туманности прекратили свой бег на пути к полному распаду. Галактики мерно шествовали по проторенному маршруту. Правда, восстановление распадающегося «мироздания» отняло все время у бывшего человека: не осталось ни доли мгновения на размышления, — даже на мимолетную мысль. Стоило только на миг отвлечься, как тут же появлялись проблемы. Впрочем, проблемы появлялись и тогда, когда он не отвлекался. Все чаще в работе бесконечного механизма возникали сбои, все чаще они могли сойти за катастрофу вселенского масштаба — страшную и неотвратимую.

Вот, после очередных экспериментов со спином электрона, исчезла целая группа галактик; растворилась гряда черных дыр, расположенная на самой окраине его Вселенной. И, несмотря на то, что подобное происшествие по ощущениям можно было сравнить с вдруг исчезнувшей на пятке мозолью, он понимал, что это начало серьезной болезни.

Пытаясь изменить гравитационную постоянную, добиваясь увеличения скорости образования звезд, он вдруг ощутил острую нехватку энергии — это потухли квазары, греющие его конечности.

Почему потухли — непонятно. Добивался прибавки энергии, хотел подмолодить свой организм, а получил — обратное.

Почему?

Задумался. Понял, что так и должно быть. Однако думал непростительно долго. Пока считал и анализировал, потерял еще сотню другую звездных скоплений.

Холодно… скучно… устал… мир сжимается, а желания сохранять его — уже нет. Не хватает энергии, и главное, — нет желания.

Что же ты хотел?

Где-то вдали. За пределами мира блеснула соблазнительно яркая искорка, приближаясь, поманила, позвала к себе. Странная искорка, необычная отличающаяся от всего того, к чему он привык в своем мировом коконе.

Нить сознания скользнула в направлении непривычного теплого света и вдруг завибрировала, ощущая жизненную силу.

— Живой свет! — завопил он, вспоминая забытый язык, удлиняя промежутки времени так, чтобы стала понятна человеческая речь, несущаяся к нему навстречу — вместе со светом.

— Димыч! Ты гибнешь! Подключай сеть и уходи! — с трудом различил он знакомый голос.

Стоило только на миг отвлечься, перестать заниматься расчетами траекторий, вычислением интенсивности излучений и величины взаимодействий; вытряхнуть из головы мгновенные значения меняющихся постоянных; забыть о балансе излучений и влияние темной материи, как тут же пришло ощущение — знакомое, но забытое чувство. Он все вспомнил.

Он человек!

— Димыч, поторопись! — продолжать взывать голос Бейрута.

Потемкин выглянул за пределы сжимающегося пространственного кокона, увидел суетящихся людей. Жора, Бейрут и еще кто-то, бородатый. Рванулся наружу, разрывая натянувшиеся кровеносные сосуды, по которым неслась энергия и информация.

Горящие нити, соединяющие его с программатором, нехотя расставались с человеческим телом. Разорванные, они хищно тянулись к извивающимся светящимся обрубкам.

— Нет! — взвыл Потемкин и выпал из программатора. Дернулся, оглядываясь, и с удивлением обнаружил, на своем месте Вирусапиенса.

— Быстро подключаешь Тромба и сразу назад, — распоряжался Бейрут, мелькая перед глазами.

— Емеля, ты меня слышишь? — кричал хакер, то появляясь, то исчезая.

Дмитрий удивленно смотрел на распятого в программаторе бородача: "Емеля?"

— Учи мамку, щи варить, — проворчал недовольный голос из вздрагивающего программатора.

*** 9 ноября

— И если Тромб ничего не придумает, то и этот программатор взорвется. К тому же вместе с ним, — Бейрут ходил из угла в угол, заглядывая в зеркало окна, словно чувствовал опасность, идущую из бесконечной лаборатории. — Изменения зашли слишком далеко. Уже нельзя просто поддерживать текущие процессы.

Сдвинув брови, он посмотрел на Потемкина.

— А мы не можем помочь ему, подправить модель снаружи? — поинтересовался Жора, также не отрывающий взгляда от колышущегося стекла.

— Или вытащить назад?

— Зачем тогда было загружать его? — спросил Ванькин.

Дмитрий молчал, чувствуя неловкость. Как ни крути, а это он виноват, в создавшемся положении. Именно он едва не уничтожил нынешнюю модель Вселенной своими дурацкими экспериментами. Он не выдержал испытания божественностью, или как выразился Бейрут, — "пробожил ситуацию".