Монумент очень понравился Пэну. На Веранже, представленного в виде атланта, навалилась гигантская глыба, на которой были высечены фигурки, символизирующие государственную иерархию. От титанического напряжения буграми вздулись мышцы на руках и ногах, брови сдвинуты, губы решительно сжаты…

– Это один из мятежников Мартинии, Пьер Веранже, - пояснил генерал.
– Вы о нем, вероятно, слыхали. Он сам избрал свою судьбу: расстрелу предпочел участие в эксперименте.

После облучения на лице Веранже появились складки, хотя оставался еще отсвет мысли и воли.

– Так вы не помните, кто вы и откуда?
– обращался на экране Кристи к Веранже.

Тот смущенно пожимал плечами.

– Может быть, вы Пьер Веранже из Мартинии?
– напомнил Кристи.
– Постарайтесь вспомнить.

– Это проверка качества аннигиляции, - вдруг засопел Мондиал.
– Если человек не может вспомнить даже своего имени, значит, у нас полный успех.

– Пьер Веранже? Я?
– Облученный морщил лоб и качал головой.

На экране Кристи все в том же гражданском костюме, в котором он присутствовал в этом кабинете, внушал:

– Вы прозелит Великого Демократического Сообщества. Ваше имя Мартин Клей. Запомнили?

– Запомнил. Мое имя…

– Надо отвечать: запомнил, господин…

– Запомнил, господин. Я Мартин Клей, гражданин Великого Демократического Сообщества.

– Правильно. Наше Великое Демократическое Сообщество образовалось из нескольких государств с одинаковой политической и экономической структурой. Наша объединенная страна - самая демократическая. Каждый гражданин добровольно участвует в выборах членов парламента и президента…

В таком же духе людям внушались заготовленные “истины”, заполняющие газетные страницы. Свободная от всякой информации память реципиентов забивалась догмами и понятиями, которые они механически повторяли, одни - тупо, безразлично, другие - старательно, третьи - радостно, как откровение.

Затем Кристи ввел Веранже в ону из лабораторий:

– Это наша лаборатория, прозелит Клей. Вы будете здесь работать. Ясно?

– Так точно, господин. Я буду здесь работать. А что мне делать?

– Скажем.

– Спасибо, господин.

– Меня зовут Поль Кристи, а моего друга Роберт Мондиал. Вы запомнили?

– Да, господин Мондиал.

– Мондиал - это мой друг, а я Поль Кристи. Неужели это так сложно?

– Извините, господин Кристи. Я постараюсь запомнить.

– Вы будете делать то, что попрошу я или господин Мондиал.

– Рад стараться, господин Кристи.

– Мартин Клей - особый случай, - заговорил рядом с Бурнетти Кристи.
– Этот человек очень незаурядный. Мы решили оставить его в лаборатории для постоянного наблюдения.

Фильм кончился, зал заполнился светом.

– Как видите, наши ученые дают людям вторую, честную жизнь, никак не связанную с первой, преступной, - торжественно произнес Бурнетти, занимая кресло за своим столом.

– Это поразительно, - Муррей переставил свой ртул и повернулся лицом к генералу.

– И все-таки у.метода есть существенный недостаток, - изрек генерал. Увидев вопросительный взгляд Пэна, продолжал: - Люди теряют память, а с нею - знания, опыт, навыки. Перейти из одной жизни в другую для них проще, чем перейти улицу. Но это ведь преступники. По законам правосудия у каждого преступника должно быть осознание вины и переживание неотвратимости наказания.

– И какова дальнейшая судьба облученных?
– изобразил на лице заинтересованность Муррей.

– Покажем вам в натуре, - генерал посмотрел на часы,А сейчас время обеда. Отвезите гостя в ресторан, господа, а потом к тетушке Таире. Пусть немного развлечется.
– Губы Бурнетти подернула улыбка.
– В шестнадцать ноль-ноль встретимся в лаборатории.

Мимо внимания Муррея не проходила ни одна мелочь: двусмысленная, улыбка Бурнетти, несоразмерно большое время на обед, какая-то тетушка Такра… Что скрывается за всем этим?

И почему генерал не вспоминает про журналиста? Все это были нехорошие предзнаменования.

Пэн вышел из подъезда следом за Кристи и Мондиалом.

Дождь кончился, однако на небе не было ни единого просвета.

Пэн направился было к своему “бьюику”, но Кристи остановил его:

– Господин Муррей, садитесь в мою машину, продолжим разговор…

Пэн молча зашагал следом за ними к черному “мерседесу”.

Около него, не замечая подходивших, разговаривали два шофера.

– Прозелит Клей!
– окликнул Кристи.