Шрифт:
— Даже и не знаю, — сказал ангел. — До взрыва осталась секунда. Разве что я перенёс бы тебя непосредственно к носителю мозга Гитлера, снабдил бы оружием, ну и так далее. Но это, к сожалению, невозможно: такой уровень вмешательства в материальный план бытия строго запрещён инструкциями. Правда, сейчас речь идёт о жизни и смерти всего нашего мира, так что, если ты проявишь ко мне немного доверия и возьмёшь на себя всю ответственность за возможные последствия…
— К чёрту инструкции! — закричала Уисли. — Я согласна спасти этот грёбаный мир. Если только ты вытрешь мне попу. И поменяешь грязные джинсы. И трусики.
По попе Люси прошла радуга.
— Джинсы я могу поменять, но ты должна их купить, — сказал ангел. — Одежда не входит в комплект.
— Сквалыга. Ладно, сними с моей кредитки, — распорядилась Люси. — Всё равно нужно менять гардероб.
— На что именно? — спросил Арам Цам-Цам. — Я бы предложил кое-что из последней коллекции Донны Каран. Одежда этой марки — идеальный баланс комфорта и роскоши, практичности и желанности. Джинсовая коллекция DKNY — отличный выбор для спасения мира. Это не только одежда, это образ! — а также очки, обувь, аксессуары и парфюмерия. Для отделки использованы кристаллы Сваровски. На всё — двадцатипроцентная сезонная скидка плюс ещё десять процентов за экстраординарные обстоятельства. В качестве эксклюзивного бонуса могу предложить парфюм Delicious Night. Он тебе понадобится: работёнка предстоит не только грязная, но и вонючая.
— Ладно, беру. И какой-нибудь огнестрел, — попросила детектив, ощущая, как её стройные бёдра обтягивает тонкая и прочная джинсовая ткань. — Насколько я понимаю, этот ваш Гитлер — живучая сволочь, и мне понадобится что-нибудь надёжное.
— Я дам тебе ручной автоматический гранатомёт, — пообещал ангел. — Извини, марку назвать не могу: производитель так и не проплатил мне услуги по продакт-плейсменту. Но оружие хорошее, годное. Я гарантирую это.
— В таком случае я готова, Арам Цам-Цам, — сказала Уисли.
Она, наконец, подняла глаза к тому, что здесь было небом — и исчезла в нём.
ГЛАВА 41
Биси не успела убежать далеко: из ресторанчика раздался крик, исполненный ужаса и боли. Бедная девочка с перепугу выронила сосиску.
Тем не менее, она немножечко подумала. Кричал, судя по всему, доктор. Видимо, с ним случилось что-то плохое. Значит, нужно бежать. Вопрос лишь в том, бежать к нему или от него.
С одной стороны, девочка была ответственной и понимала, что людям надо доверять. С другой — доктор Джихад всё-таки был странноватым человеком даже для маньяка. С третьей — крик был такой жуткий, что, если он повторится хотя бы пару раз, у неё может появиться шанс наработать непреодолимый страх перед кричащими мужчинами, а это вполне достойный комплекс, с которым не стыдно ходить в школу.
Последнее соображение перевесило все остальные. Бисальбуминия со всех ног понеслась обратно.
Она успела вовремя. На полу валялся доктор Джихад и, стеная, держался за живот.
Рядом с ним прямо из воздуха возникла женщина, окружённая радужным сиянием. В правой руке она сжимала ручной автоматический гранатомёт, левой — подтягивала розовые джинсы с чрезвычайно заниженной талией, украшенные стразиками.
— Где этот сукин сын? — зарычала она, подобно тигрице, защищающей своих детёнышей.
Биси немного подумала и сопоставила факты.
— Наверное, мэм, — вежливо сказала она, — вам нужен вон тот тип, — она показала на доктора Джихада. — Но вообще-то он ни в чём не виноват. У него там внутри…
— Знаю, Гитлер, — прошипела женщина подобно гремучей змее.
В этот момент доктор Гейдар Джихад снова закричал — в этом жутком зверином вое уже не было ничего человеческого — и сорвал с себя брюки.
— Дерьмо? — женщина, казалось, не поверила своим глазам.
Девочка всмотрелась в то, что вывалилось из штанов доктора.
— Дерьмо, мэм, — подтвердила она.
Куча зашевелилась — как будто внутри что-то ворочалось, пытаясь выбраться на свет. Из коричневой массы брызнула красно-бурая жидкость, потом кал раздвинулся и на Люси уставился сизо-багровый глаз.
Дерьмо смотрело на Люси в упор. Смотрело оно как-то недовольно, свирепо и в то же время грустно и с недоумением.
— Was glotzest du? — поинтересовалась Люси, вспомнив кое-что из любимых выражений своего дядюшки-раввина. — Ну ты и урод, приятель! — добавила она, поднимая ручной гранатомёт и прицеливаясь.
— Scheisse, — сказало дерьмо. — Ненавижу такие дни. Убери пушку, и мы потолкуем. Я могу быть полезен…
— Нам не о чем с тобой толковать, антисемит хренов, — сказала Люси, вложив в эти простые слова всю пережитую боль, весь ужас последних дней.
— Посмотрим, — заявило дерьмо, и у женщины скрутило живот — но уже не так сильно, как раньше. Она могла это пережить.
— И это всё, на что ты способен? В таком случае — катись в адик, Адик, — с этими словами Люси, подняла руку с автоматическим гранатомётом и всадила в дерьмо короткую, но убедительную очередь из четырнадцати выстрелов.