– Нет, не очень. Ты...

– Я иду, иду, – кивнула она и медленным шагом отправилась в ванную, оставляя меня с проблемой выбора: что постелить.

К счастью, у меня нашлись стиранная простынь, наволочка и покрывало, которые я и постелил Насте.

Шли минуты, а она все не возвращалась. А забеспокоился и, постучав и не услышав ответа, просто вошел.

Настя сгорбившись сидела на краю ванны, и следила, как течет тонкая струя горячей воды, и как к потолку поднимается пар.

– Ой, прости, – сказала она, посмотрев на меня, – Я правда сейчас умоюсь.

– Я тебя подожду на кухне, – ответил я, – только горячую убавь, а то ошпаришься, – и, встретив ее непонимающий взгляд, перед тем, как уйти, убавил сам.

Она вернулась нескоро, когда я уже начал подозревать, что горе вынудило ее на глупость – и появилась, не найдя ничего удачнее, как обернуться полотенцем поверх обнаженных бедер, снятой одеждой прикрывая грудь. Разумеется, она вымылась полностью, и мокрые потемневшие волосы тяжелым шлейфом обнимали лопатки.

– О, господи, – не смог удержаться я, и слабо улыбнулся при виде ее встревоженного лица.

– Ты чего? – устало и просто спросила она, словно мы были старыми знакомыми, и ничего десятью минутами раньше не случилось.

– Да ничего, – снова улыбнулся я, – Ты очень красивая.

– А-а, – ответила она, опуская глаза, потом снова подняла на меня очень чистый и ясный взгляд и добавила, – Спасибо.

– Ты тут располагайся. Если захочешь есть – не стесняйся, бери из холодильника или вот отсюда – указал на шкафчик с долгохранящимися продуктами и консервами, которых у меня был некоторый более или менее постоянный запас.

– Спасибо, – еще раз сказала она, теперь уже приходя в себя от сонливости и шока, и начиная стесняться моего взгляда.

Я оценил, как быстро она возвращается к жизни, и подумал, что к утру девушка оправится достаточно для того, чтобы совместно решить, что с ней делать.

– Спокойной ночи, – сказал ей, выходя.

– Спокойной, – ответила она мне в спину.

Я обошел всю квартиру, проверяя замки, плотно зашторил окна: если человек, который был с Гореловым в момент убийста, решил убить и нас с Настей, я должен быть к этому готов.

Достал из ящика стола свой «Макаров», зарядил, сунул в карман запасную обойму.

Сел в спальне и стал ждать.

Для порядка я честно дожидался в течении получаса, в которые ей уж точно следовало заснуть – ведь шок внезапной смерти отца выжал из нее практически все силы, она просто должна была заснуть: если не мгновенно, то очень скоро. А когда полчаса минули и я решил, что девушка спит, наступил черед заняться делом.

Не скрывая внутренней радости, и даже наслаждаясь ею, я вошел в свою комнату-тайник, сел перед своим компьютером и включил монитор.

– Это все?! – ошеломленно спросил я.

Компьютер молчал, то ли не запрограммированный отвечать на такую форму вопроса, то ли просто не желая делать этого.

– Ну хорошо, изолятор чертов, – решился я, – я позвоню. Не дай бог тебе ошибиться – плакал твой третий анализатор, вплотную займусь ремонтом!

Машина внезапно пискнула и выдала на экран: «ТРЕП НЕ ПО ДЕЛУ. ИСПОЛНЯЙТЕ!» – и вывел на экран адресные данные директора Кораблева.

Да, уж формировать разговорные фразы на русском, английском, немецком, французском и итальянском языках, позаимствованные из обширных словарей программ-переводчиков, которые я взломал, совершенствуя Приятеля около года назад, мой «пятачок» умел уже практически в совершенстве.

Внутренне кипя от праведного негодования и пытаясь нанять механическую логику Приятеля, я набрал номер Кораблева Дмитрия Алексеевича, услужливо подсказанный компом.

– Алло? – спросили там сонным голосом, взяв трубку спустя гудков девять.

– Дмитрий Алексеевич, – позвал я, – вас беспокоит любитель русской иконы.

– Кто?

– Я бы хотел остаться анонимным и обсудить с вами вопрос о стоимости моего заказа.

– Вы хотите сделать заказ? Репродукции? Мы могли бы заказать Штерну... – сразу же оживился говорящий, у него даже голос стал гораздо приятнее, наливаясь силой и дружелюбием.