М-да, все же он попал в свое Царствие, подумал Аима.

— Что нам делать? — спросил Силь. Внешне астер выглядел спокойным, но его пальцы теребили кромку тоги, что выдавало совсем не спокойствие.

— Для начала надо вызвать Ефраста, он старший в этой провинции, — ответил Аима. Астер легко поднял безвольное тело человека, будто весило оно не больше гусиного пера, и направился в свою избу. — Рата, Силь, проверьте шлейф этого бедняги, выясните, где именно он проник в Актарсис. Если потребуется, облетите хоть все Царствие, но найдите точку проникновения!

— Хорошо, Аима, — кивнули астеры, отвечая в голос.

За их спинами воздух обрел плотность, завибрировал и поплыл, как бывает иногда над раскаленной солнцем землей. Сначала слабое, но быстро разгорающееся сияние в конечном итоге разродилось огромными белыми крыльями; две пары красивых, сильных крыльев взмахнули и оторвали астеров от заснеженной почвы. На миг зависнув у ворот, Рата и Силь взмыли над лесом и умчались туда, откуда пришел человек.

Живой человек…

Ангелы летели над верхушками сосен и постоянно виляли, четко следуя оставленному человеком шлейфу. Иногда они сквозь ветви замечали следы в снегу и убеждались, что летят правильно. Четкий энергетический след многое рассказывал ангелам. Например, вот здесь человек припал к дереву и долго слушал его; впрочем, услышал ли он что-нибудь, или нет, ангелы не догадались. А вот здесь человек повстречался с волком. В Срединном мире такая встреча могла бы плохо кончиться для человека, но животные Актарсиса не нападают ни на кого, так как не испытывают потребности в пище или крови. Они просто существуют здесь, иногда похожие на хорошие декорации, но тем не менее самостоятельные и живые. Вот здесь человек ласкал марала, который по той же самой причине не испугался незнакомца, хоть и с совершенно непривычной аурой. Здесь человек долго купался в сугробах, резвился как ребенок и что-то кричал, а здесь он просто сидел, смотрел на небо и рыдал.

Интересно, какие эмоции должен был он испытывать, рассуждал Силь. Ведь это наверняка настолько мощная буря чувств, что даже разум не выдерживает. А какими же попадают в Царствие души умерших людей? Они тоже сходят с ума или все же находятся в обычном сознании? Силь, как и большинство ангелов, никогда не видел душ умерших жителей Срединного Мира. Он знал, что они выглядят серыми, прозрачными, бесформенными пятнами, но воочию не наблюдал. И никогда ранее не задавался вопросом, что же именно происходит с душами, какие метаморфозы сулят каждому, кто по воле Бога вознесется на Небеса. Может быть, души, по определению сохраняющие разум и чувства, на деле теряют и то, и другое? Сначала тело, затем разум, а затем и эмоции… Ладно — разум, но ведь эмоции — это и есть душа человеческая! Разве не в чувствах заложено все, чем человек живет в Срединном Мире? Разве не чувства, их глубина и разнообразие дают человеку возможность быть счастливым либо несчастным, радостным либо грустить? Ведь разум в чистом виде не способен вызвать смеха или слез, скорби или счастья. Он лишь констатирует факты, анализирует действительность и на основе собственных выкладок предсказывает дальнейшее развитие событий. Только и всего.

А люди живут чувствами. Разум есть постольку поскольку, он как приложение к дару Божьему, к возможности видеть мир не глазами, а душою. Но раз этот бедный человек, непостижимым образом проникший в Актарсис, сошел с ума, наверняка перестал и мыслить, и чувствовать что либо, разве не происходит то же самое и с душами, попавшими в Царствие «легально»? И если такое происходит, то в чем заключается то самое блаженство, о котором говорят другие астеры? Чем душа, потерявшая и разум, и эмоции, способна ощутить блаженство? И нужно ли оно ей вообще? И какова тогда для такой пустой, лишенной индивидуальности души разница, куда попасть: в Царствие Небесное или в Геенну Огненную?

Силь сбился с темпа полета, едва подумал о Яугоне. Негоже даже в мыслях произносить это слово, вспоминать о Сатане и его обители, когда ты находишься на Небесах, а то Господь разгневается… Всем хорошо известна история о падших ангелах, во главе которых был сам Люцифер, хранитель Небесного Трона, уже после падения названный Сатаной…

— По-моему, мы достигли места входа. — Голос Раты вывел Силя из пучины дум.

В самом деле, на полянке ангелы отчетливо видели конец цепи человеческих следов. Энергетический шлейф также обрывался в этом месте. В последний раз взмахнув своими сильными крыльями, ангелы приземлились неподалеку от таинственного места.

— Ну а дальше что? — развел руки Рата. — Мы нашли точку, может, вернемся? Тот человек солдат. Раньше ведь в Срединном мире где-то неподалеку от этого места была военная база, так может он с нее к нам попал? Если так, нам не следует совать нос куда попало…

Последние слова Рата произносил, когда Силь уже приближался к месту обрыва следов. Было ясно, что ангел желает преодолеть невидимый барьер и заглянуть в другое измерение, в Срединный Мир, где родился тот человек.

— Брат, одумайся! — забеспокоился Рата. — Ведь тебя могут заметить! К тому же, несанкционированный проход в Срединный мир наказуем, сам знаешь!

— Ефраст как-то говорил, что местную военную базу расформировали. Может быть, там вообще нету никого.

— Но к нам пришел солдат, а не лесник! Там, где у людей один солдат, там и второй, и третий…

— Брось, Рата, — перебил Силь, осторожно встав у последнего следа. Еще шаг, и он окажется в Срединном Мире, в измерении людей, где за семь с половиной веков ни разу не бывал. Ефраст рассказывал, что Силь когда-то жил там, среди людей, и был искусным лекарем, спасшим многие души от преждевременной кончины. За это Господь вознаградил Силя и превратил его в ангела. И теперь ангелу во что бы то ни стало хотелось вновь увидеть тот мир, откуда он когда-то пришел.

— Силь!.. — крикнул Рата, но было уже поздно. Ангел сделал последний шаг и растворился, будто и не было его никогда. Рата всплеснул руками, ощущая непривычной силы тревогу. Скорее всего, то даже не тревога, а некое предчувствие. Нехорошее предчувствие.

Рата пробежался до места обрыва человеческих следов, секунду помедлил и шагнул следом за Силем.

Музыка тысяч инструментов, пронзительный, но мелодичный и трогающий за самые чувствительные струнки души хор фанфар обозначил момент перехода. В глазах на мгновение потемнело, а когда зрение вернулось, Рата буквально захлебнулся незнакомыми красками и потоками энергии, струящимися везде, повсюду. Он тоже не бывал в Срединном Мире, тоже считал себя некогда жившим здесь человеком и тоже получил благодарность Господа и стал ангелом, но не имел представления, что здесь, на Земле, так много энергии.