В глубине, на самом дне сознанья,Как на дне колодца — самом дне —Отблеск нестерпимого сияньяПролетает иногда во мне.Боже! И глаза я закрываюОт невыносимого огня.Падаю в него…и понимаю,Что глядят соседи по трамваюСтрашными глазами на меня.
261
Утро было как утро. Нам было довольно приятно.Чашки черного кофе были лилово-черны,Скатерть ярко бела, и на скатерти рюмки и пятна.Утро было как утро. Конечно, мы были пьяны.Англичане с соседнего столика что-то мычали —Что-то о испытаньях великой союзной страны.Кто-то сел за рояль и запел, и кого-то качали…Утро было как утро — розы дождливой весныПлыли в широком окне, ледяном океане печали.
262
Медленно и неуверенноМесяц встает над землей.Черные ветки качаются,Пахнет весной и травой.И отражается в озере,И холодеет на днеНебо, слегка декадентское,В бледно-зеленом огне.Все в этом мире по-прежнему.Месяц встает, как вставал,Пушкин именье закладывалИли жену ревновал.И ничего не исправила,Не помогла ничему,Смутная, чудная музыка,Слышная только ему.
263
От синих звезд, которым дела нетДо глаз, на них глядящих с упованьем,От вечных звезд — ложится синий светНад сумрачным земным существованьем.И сердце беспокоится. И в нем —О, никому на свете незаметный —Вдруг чудным загорается огнемНавстречу звездному лучу — ответный.И надо всем мне в мире дорогимОн холодно скользит к границе мира,Чтобы скреститься там с лучом другим,Как золотая тонкая рапира.
264
Даль грустна, ясна, холодна, темна,Холодна, ясна, грустна.Эта грусть, которая звезд полна,Эта грусть и есть весна.Голубеет лес, чернеет мост,Вечер тих и полон звезд.И кому страшна о смерти весть,Та, что в этой нежности есть?И кому нужна та, что так нежна,Что нежнее всего — весна?
265
Все розы, которые в мире цвели,И все соловьи, и все журавли,И в черном гробу восковая рука,И все паруса, и все облака,И все корабли, и все имена,И эта, забытая Богом, страна!Так черные ангелы медленно падали в мрак,Так черною тенью Титаник клонился ко дну,Так сердце твое оборвется когда-нибудь — такСквозь розы и ночь, снега и весну…
ОТПЛЫТИЕ НА ОСТРОВ ЦИТЕРУ
ИЗБРАННЫЕ СТИХИ
1916–1936
266
О, высок, весна, высок твой синий терем,Твой душистый клевер полевой.О, далек твой путь за звездами на север,Снежный ветер, белый веер твой.Вьется голубок. Надежда улетает.Катится клубок… О, как земля мала.О, глубок твой снег, и никогда не тает.Слишком мало на земле тепла.
267
Это месяц плывет по эфиру,Это лодка скользит по волнам,Это жизнь приближается к миру,Это смерть улыбается нам.Обрывается лодка с причалаИ уносит, уносит ее…Это детство и счастье сначала,Это детство и счастье твое.Да, — и то, что зовется любовью,Да, — и то, что надеждой звалось,Да, — и то, что дымящейся кровьюНа сияющий снег пролилось.…Ветки сосен — они шелестели:"Милый друг, погоди, погоди…"Это призрак стоит у постелиИ цветы прижимает к груди.Приближается звездная вечность,Рассыпается пылью гранит,Бесконечность, одна бесконечностьВ леденеющем мире звенит.Это музыка миру прощаетТо, что жизнь никогда не простит.Это музыка путь освещает,Где погибшее счастье летит.
268
Россия счастие. Россия свет.А, может быть, России вовсе нет.И над Невой закат не догорал,И Пушкин на снегу не умирал,И нет ни Петербурга, ни Кремля —Одни снега, снега, поля, поля…Снега, снега, снега… А ночь долга,И не растают никогда снега.Снега, снега, снега… А ночь темна,И никогда не кончится она.Россия тишина. Россия прах.А, может быть, Россия — только страх.Веревка, пуля, ледяная тьмаИ музыка, сводящая с ума.Веревка, пуля, каторжный рассвет,Над тем, чему названья в мире нет.
