Шрифт:
– У меня, парни, бизнес не дремлет!
– объяснил он.
– А потом жену с детьми из теплых краев встретить надо.
– Привози всех к нам, Новый год вместе встретим, - пригласил Олег.
– Очень может быть… - загадочно улыбнулся колбасный магнат.
А Васильев повез Олега к семье. И пришел час во всем признаваться.
– Вот корреспондента твоего боевого я не уберег… Нет, он жив, но… не очень.
– То есть как это понимать - жив, но не очень? Что с Сашей?
– Ранен. Серьезно.
Олег растерянно смотрел на капитана.
– Неужели на Сашу люди Царькова покушались?
– Да нет… - Васильев тяжело вздохнул.
– Он со мной на задержание поехал. И преступник в него пальнул. Сергей, практикант твой. Это он Карцеву… убил. И сынка твоего он похищал, с Карцевой.
О том, что Сергей еще и Лану умыкал, Васильев пока решил промолчать. Мало ли…
Глава 14
Саша отстегнул цепь от ошейника Вулкана. Пока он это делал, пес повизгивал и нетерпеливо пританцовывал. Как только цепь, звякнув, упала, Вулкан прыгнул Саше на грудь и начал радостно вылизывать его лицо.
– Фу, Вулкан! Рядом!
– скомандовал Саша.
– Зубы надо чаще чистить…
Пес послушно потрусил рядом. Они шли по высокому заснеженному берегу реки. Внизу простиралась снежная равнина, и Вулкан вопросительно поглядывал на хозяина.
– Можно, - сказал Саша, и они вместе побежали вниз, скользя и падая. На прикрытый плотным настом лед уже не сбежали, а съехали - и побежали дальше, на другой берег, где стоял таинственный, притихший заснеженный лес…
Вот они уже на середине реки. Вулкан мчится впереди. И вдруг раздался треск, визг - и Саша увидел, что Вулкан беспомощно скребет передними лапами край полыньи, но лед ломается под его лапами, и пес все глубже погружается в воду. Саша рванулся, чтобы помочь, но лед под его ногами проломился, и он сразу ушел в воду… От лютого холода свело все тело, воздух, казалось, вышибло из груди, в ушах зазвенело… Потом что-то потащило его вверх, звон обрел какой-то ритм, что-то напоминая. Саша вдохнул и - очнулся.
Никакой реки. Никакой полыньи. И Вулкана, вспомнил он, убили эти сволочи…
А в него стрелял практикант Сережа.
– Эй, - раздался рядом осторожный голос.
– Ты пришел в себя?
Саша открыл глаза и увидел немолодую женщину в голубой форме медсестры.
– Вот и молодец! Как себя чувствуешь?
Слово «себя», дважды прозвучавшее, странно подействовало на Сашу. Он чувствовал страшную тяжесть и неудобство от этого «себя». Оно все болело, к нему иголками были приколоты какие-то тонкие трубочки, приклеены какие-то проводочки. В носу «себя» была вставлена трубка. А рядом попискивали приборы…
Он попытался шевельнуться - и не смог. Это тяжелое и неудобное «себя» ему мешало…
И тогда он закрыл глаза, чтобы подумать, как ему с этим «себя» жить, - и заснул. Перестал «себя» ощущать.
Но за мгновение до того, как совсем заснуть, он вспомнил, что раньше он жить без себя не мог. И мама ему говорила: «Как хорошо, что ты себя, наконец, нашел…»
– Папа! Папа приехал!!!
– Тимка с разбегу повис на шее Олега, едва тот успел голову из машины высунуть.
– Папа ты мой дорогой! Ну, давай же, выходи уже на воздух! Здравствуйте, товарищ капитан!
А от дома бежали Ланка и Платон…
Васильев, с некоторым трудом распрямляясь и разминаясь после долгого сидения за рулем, с удовольствием наблюдал за встречей семейства Камневых. «Смотри-ка, - думал он.
– Как они все друг друга любят. Прям как я и мои девчонки. Скоро и я дома буду. Часика через два. Может, уже и ехать можно?»
– Эдуард Петрович!
– спохватившись, окликнула его Лана.
– Проходите, надо поесть, отдохнуть с дорожки. А мы пока соберемся. Вы же нас подвезете?
– Так вы что, прямо сейчас и поедете?
– удивился Васильев.
– Да!
– крикнул Олег, увлекаемый к дому сыновьями.
– Пошли, капитан, перекусим горяченького. Щи есть?
– деловито спросил он у Тимки.
– Есть и щи, и курицы жареные. Прям с картошкой запеченные!
– радостно прочирикал Тимка, не отпуская руки отца.
– Слышишь, капитан? Прям с картошкой!
– похвастался Олег.
«От счастья люди глупеют, - констатировал Васильев, идя следом за почему-то хохочущими Камневыми.
– Хочу домой».