Ромэн повернулся.

— Шэнна, это мать Грегори и мой личный помощник, Рэдинка Холстеин.

— Здравствуйте. — Шэнна протянула руку.

Мгновение Рэдинка смотрела на нее. И когда Шэнна уже решила, что женщина откажется обменяться рукопожатием, она внезапно улыбнулась и крепко сжала протянутую руку Шэнны.

— Наконец-то ты пришла.

Шэнна мигнула, не уверенная, что ответить.

Улыбка Рэдинки стала шире, и она пристально посмотрела на Ромэна, затем на Шэнну, затем назад на Ромэна.

— Я так счастлива за вас обоих!

Ромэн сложил руки на груди и хмуро посмотрел на женщину.

Она прикоснулась к плечу Шэнны.

— Если вам что-нибудь понадобится, скажите мне. Я всегда здесь… или в Роматек.

— Вы работаете ночью? — спросила Шэнна.

Мы открыты 24 часа в сутки семь дней в неделю, но я предпочитаю ночную смену.

Рэдинка махнула рукой в воздухе, ее безукоризненные ногти были блестящего темно-красного цвета.

— Дневная смена слишком шумная, все эти грузовики ездят туда-сюда. Ты едва можешь слышать свои собственные мысли.

— О.

Рэдинка повесила сумочку себе на локоть и посмотрела на Ромэна.

— Вам еще что-нибудь нужно?

— Нет. Увидимся завтра. — Он повернулся, чтобы подняться по лестнице. — Идемте, Шэнна.

Сидеть. Голос. Кувырок. Она уставилась ему в спину.

Рэдинка хихикнула, и даже это звучало экзотически и чуждо.

— Не волнуйся, дорогая. Все будут хорошо. Скоро мы еще поболтаем.

— Спасибо. С радостью.

Шэнна сделала несколько шагов по лестнице. Куда Ромэн ведет ее? Хотелось бы надеяться, что он просто хочет показать ей комнату для гостей. Но если его зуб у Лазло, то она должна попытаться вставить его как можно скорее.

— Ромэн?

Он был слишком далеко от нее, уже вне поля ее зрения.

На первом лестничном пролете между этажами Шэнна остановилась, чтобы посмотреть вниз на красивую лестничную площадку. Рэдинка направилась к двум закрытым дверям справа от холла. Ее серые кожаные лодочки стучали по полированному мраморному полу. Она выглядела немного странной, но Шэнна полагала, что каждый в этом доме был немного странен. Рэдинка открыла двери, и послышался слабый звук работающего телевизора.

— Рэдинка! — провизжал женский голос. — Где мастер? Я думала, он был с тобой.

Чем дольше она говорила, тем более очевидным становился ее французский акцент.

Еще один акцент? Боже, она в ловушке во Всемирном Доме Наткейкс.

— Скажите ему, чтобы он пришел, — продолжал Французский акцент. — Мы хотим играть.

Другие женские голоса присоединились, убеждая Рэдинку привести им, наконец, мастера. Шэнна фыркнула. Мастер. Кто это, черт возьми? Это звучит, как парень с разворота Плейбоя.

— Помолчи, Симона. — Голос Рэдинки зазвучал сердито, как только она вошла в комнату. — Он занят.

— Но я приехать из Парижа, — жалобный голос был заглушен, когда Рэдинка закрыла двери.

Таинственно. Что за парня хотели эти дамочки? Одного из Шотландцев? Ням-ням. Она и сама не возражала бы заглянуть под килт.

— Вы идете? — Ромэн стоял на втором этаже, с негодованием глядя на нее.

— Да. — Она не торопясь поднялась по лестнице. — Вы знаете, я и правда ценю все, что Вы сделали, чтобы гарантировать мою безопасность.

Его хмурый взгляд прояснился.

— Пожалуйста.

— И я надеюсь, Вы не обидитесь, но у меня есть несколько возражений по поводу вашей службы безопасности.

Его брови поднялись. Он оглянулся, затем пристально посмотрел на нее.

— Они — лучшая служба безопасности в мире.

— Хорошо, возможно, и так, но…

Шэнна достигла второго этажа и там, на площадке позади Ромэна, был еще один горец в килте.

Шотландец сложил свои мускулистые руки на широкой груди и серьезно рассматривал ее. Позади него на стене висел ряд картин, написанных масляными красками, на всех были портреты богато одетых людей, которые, казалось, уставились на нее.

— Не могли бы уточнить? — тихо спросил Ромэн с искорками веселья в его золотисто-карих глазах.

Проклятье.

— Ладно.

Шэнна прочистила горло. Хорошо, что дантист. Время от времени ей приходится справляться с трудностями.

— Я признаю, что все Шотландцы — чрезвычайно красивые мужчины. Любая женщина думает так же. — Она отметила, как лицо Горца немного смягчилось. — Чудесно одеваются. Великолепные ноги. И я просто обожаю манеру их речи.

Теперь Шотландец стал улыбаться.